Аннотация

Этайн краем глаза посматривает на мужа - её мужчина спокоен, только у самого жилья улыбнулся - не зря гонял людей на случай внезапного нападения. Наблюдатель не проворонил, поднял тревогу. Ставни на окнах закрыты, бабы и девки по улице не бегают, поперёк дороги выстроили стену щитов старшие дружинники. Всего десяток - не все сегодня работают в селище, но доведись ратиться, неизвестно, чья будет победа. Все свои в бронях и шлемах, со щитами, щедро окованными по краю, сверкают на солнце стальные умбоны. Ноги и руки тоже закрыты железом. Если бы у отца были такие доспехи, не подворачивал бы сейчас пустой рукав на левой руке. Младшие дружинники, бездоспешные, встали дальше, наложили тяжёлые стрелы на плетёные тетивы своих луков. Ждут.

- Отбой! - машет рукой Ромхайн, и поднимаются вверх уставленные копья, щиты открывают лица. Опускаются луки. Отсюда не видно, но и в домах не одна рука перестала теребить тетиву, которую готова была рвануть к уху, чтобы выпустить навстречу врагу оперённую смерть. Некоторые бабы не хотят отставать от мужчин, хоть не каждая может управиться с боевым луком.

Пир удался, а разговор - нет. Кобырь надувал щёки, принимал гордые позы, речи вёл туманные, "со смыслом". Роман заскучал на пятой минуте - и так ясно, хотят дармового оружия и военной науки. С их точки зрения, Шишагов обязан по-братски поделиться, нормальные же ребята, пришли как люди. Уважь! На случай, если колдун сволочь, нормального обращения не понимает, запаслись выгодным предложением - пусть поможет подмять под ватагу один из поморянских родов. Всего работы - сотню или две тамошних мужичков вырезать, освободить правильным бойникам место. А они, как нормальные пацаны, отдадут половину скотины Шишагову. Своих сил ватаге не хватает, а вместе с Романом - раз плюнуть.

Когда ватажок выкладывал свой гениальный план, такая тоска взяла Романа, хоть вой. Захотелось придушить хитроумного собеседника - ему ведь ничего не объяснить. Знает, что прав, и всё тут. Аргумент один, зато непробиваемый: "А мне надо". ЕМУ надо, а на остальных плевал Кобырь с высокой колокольни. Поэтому сидел Шишагов, кивал в нужных местах, дожидаясь, когда ватажок иссякнет. По сторонам смотреть не забывал. Сглупил собеседник, хотел Шишагову пыль в глаза пустить, силу ватаги показать. Лучше бы один пришёл. Его люди с Ромиными вперемешку оказались. И тоже разговоры ведут. Даже у Ваги собеседник нашёлся, причём внимательный. Ого! Вага вышел в боевой режим, и тут же обратно. А чуть позже - ещё раз, видно, по просьбе собеседника.

- Нет, Кобырь, не пойдут мои люди невинных людей резать, чтоб тебе сладко жить было.

- Почему?- отказывается понимать ватажок.

- Потому что я запрещу. Не для того учил.

Эк, тебя, болезный, проняло - чуть не обратился. Да не красней ты так, инсульт штука неприятная, в здешних краях наверняка не лечится. Вот, молодец, продышался. Теперь наверно, пугать будешь.

- Ты, хозяин, думай, что кому говоришь!

Подался вперёд, слова сквозь зубы цедишь. А слово "хозяин" выплюнул, будто ругательства грязнее на свете нет. Вот ты какой, на самом-то деле.

- В пуще поселился, на НАШИХ землях! Хозяйство завёл, коров с овечками! Торг ведёшь! Того и гляди, поля засевать станешь. Баб набрал полный двор, а ведьмы ни одной нет! В пуще решил свой род завести? Не выйдет, наша в лесу сила!

Роман спокойно взял ватажка левой рукой за запястье.

- Вынь свою руку из моей.

Кобырь ждал в ответ крика, брани, отвечать готовился, и спокойная речь сбила ему настрой.

- Смелей, медведь, или вся сила в голос ушла?

Бойник рвёт руку к себе, с умом - выворачивая против большого пальца держащей ладони. Не помогло, руку будто в колодку заковали. Рванул ещё раз, потом второй рукой ухватился - не вырваться. А колдун сидит с каменной рожей. Потом пальцы разжал, выпустил.

- Ты, Кобырь, мне не страшен. Твою ватагу я один положу, если сочту нужным. Может Вага помочь захочет, тогда быстрее управимся. И от всех бойников говорить не смей, ты сам по себе пришёл, потому что Староха с тобой нет. Запомни сам, остальным расскажи - те, кого я учу, со мной и остаются. Лихих ребят в пуще и без моей науки хватает.

Роман повернулся так, чтобы слышали все собравшиеся, заговорил в полный голос:

- Кто хочет своим трудом жить, добро пожаловать. Как мы живём, видели все. Тех, кому пожива нужна, не зову, нет здесь для них места.

Кобырь вскочил, как ошпаренный, увёл ватагу в ночную пущу, без огня. Силён, гад, и ватага хорошая. Надо понимать, не вернётся, но врага Роман себе нажил. Стоило бы убить, но повода не было. Свои не поймут, и совесть замучает. Пусть уходят.

Через три дня к Роману пришли восемь человек из ватаги Кобыря. Без оружия, с одними ножами. Пятеро старших, у трёх усы едва пробились. Те, кому "на пенсию" пора, и те, что ещё не привыкли к лесной вольнице. За главного - второй оборотень.

- Вот, пришли мы. Возьмёшь?

- Возьму.

- И это, научи меня, чтобы как Вага, а?

Роман кивнул - куда деваться, буду учить.

Глава 8