Аннотация

— Доброй ночи, яры! — бодро воскликнул он, заходя в пыточную. — Вижу, вы развлекаетесь, а у меня бессонница, вот я и решил воспользоваться вашим предложением и забрать своего раба, — он с деланным безразличием посмотрел на полукровку, — если он еще в состоянии к чему-либо.

Витор, увлеченный вторым рабом, только махнул рукой. Весельчак Фрай в кожаном фартуке, надетом на голое тело, с сожалением отбросил на маленькую жаровню щипцы и отодвинулся от Зика.

— Может, желаешь присоединиться, великан? — он оценивающе пробежался взглядом по обнаженному торсу воина, споткнулся глазами на босых ногах. — Знаешь, ты необычайно красив.

Сотеки хохотнул, снимая с Зика колодки. Освобожденный раб покачнулся и упал бы к ногам Тени, если бы не был привязан цепью к большому крюку, вбитому в стену.

— Идти сможешь? — хмуро поинтересовался Тень.

Тот слабо кивнул в ответ, не поднимая на рэквау глаз.

— Не слышу, раб.

— Да, хозяин.

Рэквау отстегнул цепь и, помахав на прощание разочарованному Фраю, вышел в коридор. Вслед за ним, шаркая ногами, с перекошенным от боли лицом, оставляя за собой капли крови, плелся Зик, опираясь на стену. Сотеки быстро шагал к своим покоям, забыв о рабе. Внутри него клокотала ярость. Как этот ублюдочный человечишка посмел предложить ему — сыну Дома Теней — участие в каких-то извращенных забавах и как он посмел даже предположить, что Сотеки один из них! Такое не прощают. Сам того не зная, только что Фрай подписал себе смертный приговор.

— Шевелись, раб! — гаркнул Сотеки, вымещая злость на отставшем полукровке. — Или ты думаешь, я вытащил тебя для того, чтобы остаток ночи провести в этом коридоре?

Зик дернулся от окрика, словно от удара, и попытался идти быстрее, но с тихим всхлипом упал у стены. Сотеки оглянулся, сплюнул, вернулся к упавшему рабу, навис над ним черной скалой.

— Что еще?

Парень медленно поднялся, держась за стену. Опустив голову, перед Сотеки стояло раздавленное сломленное несчастное существо.

— Посмотри на меня.

Раб поднял голову, рэквау, который был намного выше полукровки, наклонился, заглядывая ему в глаза. Он долго вглядывался, пытаясь что-то отыскать во взгляде Зика. Отверженность, горечь, одиночество, унижение и апатия. И только где-то очень глубоко в стальных глазах едва тлел крошечный уголек ненависти и надежды.

— Ты небезнадежен, — вынес вердикт Сотеки и, больше не говоря ни слова, взвалил на плечо, как обычно грузчики носят мешки, обессилившее тело. — Только бы никого не встретить, — усмехнулся он, — принц великого Дома тащит на плече изнасилованного раба. Артуари умрет от смеха.

Но Артуари спал, как и остальные обитатели этого замкового крыла, и никто не увидел позора чернокожего воина. Сотеки отнес Зика в ванну и только там при ярком освещении увидел, до чего тот истерзан. Желтые глаза Тени потемнели, и у Фрая не осталось ни грамма надежды, как и у виконта. Просто второй умрет позже, после того как брат выжмет из него все необходимое. Оставив раба лежать в теплой воде, Тень вернулся в комнату, налил в кубок вина, залпом выпил, наполнил второй раз и со вздохом снял с пояса бутылочку с драгоценной настойкой. Подумал, взвешивая пузырек в ладони, вновь вздохнул, решительно накапал в стакан пять капель, взболтал и вернулся в ванную комнату. Зик к тому времени уже выбрался из бассейна и растерянно стоял посреди помещения. Вода стекала по его телу и капала на пол, образовывая розовую лужицу.

— В чем дело?

— Мне нечем вытереться, у меня нет одежды, хозяин.

— Милорд, — исправил Сотеки. — Чем тебе не нравится полотенце, что висит у зеркала?

— Но ведь это хозяйское, мне нельзя, милорд!

— Я приказываю.

Зик не заставил себя упрашивать. Он осторожно промокнул тело мягким пушистым полотенцем и, закутавшись в него, застыл перед Сотеки с опущенной головой.

— Что прикажете делать, милорд?

— Делать? Разве ты еще на что-либо способен?

— Это не имеет значения, если будет приказ хозяина, — чуть слышно ответил раб.

— Во сколько лет ты попал в рабство?

— В шесть, милорд.

— А когда…?