Анна Керн: Жизнь во имя любви

Александр (1766—1839) – обер–берг–гауптман IV класса (генерал в горном ведомстве), служил помощником директора пушечного завода в Петрозаводске, а затем – управляющим монетным департаментом в Санкт–Петербурге. Владел имениями в селе Рассказове Тамбовской губернии и селе Красном Тверской губернии. От первой жены Марии Карловны, урождённой Гаскойн, он имел дочь и двоих сыновей, в том числе Александра Александровича (1792—1855) (тот в 1819 году сопровождал молоденькую генеральшу Анну Керн на выходах в столичный свет, а в 1834 году женился на предмете первой любви Пушкина Екатерине Павловне Бакуниной). Вторая жена – в девичестве Татьяна Михайловна Бакунина – родила ему ещё двоих сыновей и шесть дочерей. В детские годы Анна Полторацкая с родителями бывала в Красном и даже, как писала потом в воспоминаниях, была дружна с сестрами А. А. Полторацкого.

Павел (1767—1827) – поручик в отставке, жил в имении Баховкино Тверской губернии. Женился на Варваре Михайловне Мордвиновой, от которой имел троих сыновей и трёх дочерей.

Алексей (1770—1843) – действительный статский советник, на протяжении 17 лет избирался Тверским губернским предводителем дворянства. Владелец имения Вельможье в Тверской губернии. Был женат дважды. От второй жены Варвары Дмитриевны Киселёвой у него были три сына (один из них, Владимир Алексеевич, дослужился до генерал–майора) и две дочери.

Пётр (около 1775 – после 1851) —отец нашей героини. Был женат на Екатерине Ивановне Вульф (1773—1832). Кроме Анны, у него были ещё дочери Елизавета (около 1802 – после 1868) и Варвара (около 1808 – после 1830) и сын Павел (1810—1876).

Константин (1782—1858) – генерал–лейтенант, свидетель убийства Павла I, участник Отечественной войны 1812 года и Заграничного похода русской армии 1813—1814 годов, ярославский губернатор. Был женат на княжне Софье Борисовне Голицыной и имел от неё одного сына.

Егор (1780–е – после 1808) умер в молодом возрасте холостым.

Елизавета (1768—1838) была замужем за Алексеем Николаевичем Олениным, директором императорской Публичной библиотеки, президентом императорской Академии художеств, действительным тайным советником, членом Государственного совета. В петербургском доме Олениных состоялось знакомство её племянницы Анны Керн с Пушкиным.

Варвара (1772—1845) вышла замуж за тайного советника и сенатора Дмитрия Борисовича Мертваго.

Агафоклея (1776—1840) – замужем за действительным тайным советником и сенатором Александром Дмитриевичем Сухаревым.

«Противоположностию ей (бабушке Агафоклее Александровне. – В. С.), – вспоминала Анна Петровна, – во всём могла служить милая моя бабушка, родная тётка моей матери, девица Любовь Фёдоровна Муравьёва. Она с самого замужества моей матери жила с нами. Она была любезная старушка. Красавица в молодости, она внушала вдохновение поэтам, и Богданович поднёс ей свою „Душеньку“… Не помню я горькой минуты в своей жизни, которою бы я ей была обязана, и таю в глубине сердца самые светлые о ней воспоминания… Никогда она меня не бранила, никогда не наказывала. Я только знала её ласки, самые дружеские наставления, как ровне.

Когда я выросла, тогда всегда была готова сознаться ей в какой–либо неосторожности и просить её совета… Между тем как другие живущие в доме или подводили меня под наказание, или сами умничали надо мною, она всегда была моим другом и защитником. Она продала своё имение за 8 000 и отдала их отцу моему, с тем, чтобы он содержал её и её горничную, которая была другом бабушки. Это также рисует её доброту. Когда я выходила замуж, то она потребовала, чтобы из её денег была употреблена 1 000 на покупку фермуара для меня. Она ослепла от катарактов… Ей сделали неудачно операцию, и она через несколько лет умерла на моих руках».

Отец Анны Петровны Пётр Маркович Полторацкий, по её словам, был добрым, великодушным, достаточно образованным и довольно остроумным человеком. Вспомним хотя бы известную шутку, разыгранную им с маленькими детьми

Понафидиных^{5} во время пребывания А. С. Пушкина осенью 1828 года в старицких деревнях Вульфов, и описанную поэтом в письме к А. А. Дельвигу в середине ноября: «Пётр Маркович здесь повеселел и уморительно мил. На днях было сборище у одного соседа; я должен был туда приехать. Дети его родственницы, балованные ребятишки, хотели непременно туда же ехать. Мать принесла им изюму и черносливу, и думала тихонько от них убраться. Но Пётр Маркович их взбуторажил, он к ним прибежал: Дети! Дети! Мать вас обманывает – не ешьте черносливу, поезжайте с нею. Там будет Пушкин – он весь сахарный, а зад его яблочный, его разрежут и всем вам будет по кусочку – дети разревелись: Не хотим черносливу, хотим Пушкина. Нечего делать – их повезли, и они сбежались ко мне, облизываясь – но, увидев, что я не сахарный, а кожаный, совсем опешили…»