Анна Австрийская. Первая любовь королевы

В это время Лафейма расставил всех своих людей. Так как на этот раз дело шло о том, чтобы захватить Поанти, мертвого или живого, Лафейма не хотел оставить ему никакой возможности для спасения. Он разделил свою шайку на четыре маленьких отряда; каждый должен был стеречь одну сторону сарая; тот, которым он предводительствовал сам, должен был атаковать дверь. Маневр этот был исполнен в глубочайшей тишине.

Все должно было заставить думать разбойников, что они нападут на спящего Поанти. Ничуть не бывало: Поанти давно уже прислушивался. Есть люди избранные, в которых привычка беспрерывно подвергаться неминуемым опасностям развивает остроту чувств почти невероятным образом. Люди эти слышат во сне так же хорошо, а может быть, еще лучше, чем многие другие наяву. Плеск весел, хотя гребли черезвычайно осторожно, достиг слуха Поанти. Молодой человек проворно вскочил с постели и, приложившись глазом к трещине в стене, видел, как высадился на берег весь отряд его врагов. Ночь была довольно светлая; луна, хотя скрываемая время от времени серыми облаками, разливала довольно яркий свет, так что Поанти мог видеть все, что происходило пред ним. Он тотчас узнал по костюмам шайку Лафейма; один Пасро ускользнул от его глаз, удалившись тотчас по прибытии на берег от своих товарищей. Поанти понял, что ему придется выдержать страшную борьбу, но он не испугался.

«Если только негодяи не вздумали взять с собою огнестрельного оружия, нет повода отчаиваться», — подумал он.

Маневр Лафейма, разделившего своих солдат, чтобы окружить его со всех сторон, заставил его улыбнуться.

«Очень хорошо, — сказал он себе, — таким образом, я буду иметь дело только с четырьмя за один раз; это будет удобнее, но это доказывает также, что они знают слабость стен моего дома. Они знают, что одним ударом ноги я могу сделать пролом; если они рассчитывают воспользоваться этим способом, я также рассчитываю воспользоваться им в случае надобности».

Он запер дверь, когда пришел спать, а теперь тихо отпер ее. Словно он хотел облегчить Лафейма его дело. Следя глазами за движениями своих врагов, он проворно оделся. В ту минуту, когда Лафейма кончил расставлять своих людей, Поанти прижался к стене возле двери с обнаженной шпагой в руке. Лафейма, в первый раз с тех пор, как эта смертельная борьба началась между ним и Поанти, по-видимому, решился участвовать в ней сам. Идя впереди своего маленького отряда, он взялся рукою за ручку двери. Очевидно, он считал ее запертой. К его величайшему удивлению, она отворилась без всякого усилия. Лафейма остановился на пороге прислушаться. Глубокая тишина, царившая внутри сарая, успокоила его. Он сделал своим людям рукою знак следовать за ним и вошел на цыпочках. Поанти пропустил его, потом второго, потом третьего, потом четвертого. Это был весьма маленький отряд, назначенный атаковать эту сторону сарая. Поборники, войдя из полутемноты в совершенную темноту, ничего не видели перед собой. Поанти видел их всех четверых. Четыре удара шпагою, нанесенные с головокружительной быстротой, поразили всех четверых так внезапно, что они упали почти вместе, но с криком бешенства и боли. Крик этот должен был навязать ему на шею всю шайку. Поанти это понял, но пока не хотел изменять плана битвы. Воротившись на свое место возле отворенной двери, от которой он на минуту отошел, чтобы нанести последний удар, он ждал. Через порог двери, слишком узкой для двоих, прошел один человек. Он упал на своих товарищей, не имея времени угадать, откуда поразил его удар. Те, которые шли позади него, остановились. Поанти понял, что они держат совет. Вдруг он услышал, что дверь дома рыбака отворилась настежь. Хриплый крик раненых пронесся в тишине ночной и разбудил хозяина. Поанти услышал также и почти тотчас шаги нескольких человек, бросившихся от сарая к домику. Они, верно, бежали навстречу рыбаку, чтобы не допустить его подать помощь. С того места, которое он занимал, молодой человек не мог ничего видеть; он только слышал, а того, что он слышал, было достаточно, чтобы заставить его все понять. Мысль, что его хозяин, может быть, подвергнется из-за него смертельной опасности, заставила его забыть всякое благоразумие. Вместо того чтобы продолжать стоять под прикрытием и ожидать своих врагов у двери, где он мог их убить одного за другим, он выбежал из сарая и попал прямо в их середину. Эта невероятная смелость, которая должна была погубить его, чуть было его не спасла. Самые храбрые отступили. Двое, от изумления не отступившие, повалились на землю. Каждый из его ударов был смертелен.

Рыбак в десяти шагах от него сражался с тремя разбойниками. Вооружившись веслом, которое первое попалось ему под руку и которым он управлял с необыкновенной ловкостью и силой, он уже сломал две шпаги. Третий, получив ужасный удар веслом в череп, повалился убитый на землю.

— Держитесь, господин де Поанти! — кричал рыбак. — Ни один из этих негодяев не должен уйти с острова!