Анима

Спали где придется, в основном, прямо на улице. Кто-то воровал, многие вступали в местные банды. Некоторые организовывали свои. Наша ватага была на подхвате у гвардии, что патрулировала внешнюю стену. Таскали стройматериалы, помогали рабочим латать дыры от атак монстров, убирали грязь, отскребали кровь и кишки.

Гвардейцы не были приятными людьми, они, как и все, относились к нам как к бродячим собакам. Но сильно не били и всегда хорошо платили сухпайками, а иногда и консервами. А если работы было много, то даже разрешали ночевать под стеной в технических помещениях.

Это были лучшие дни, потому что там проходили горячие трубы и иногда даже была вода. Общежития и территория старого завода были давно отключены от городских коммуникаций.

Должен сказать, за пять лет мало что изменилось. Серые пятиэтажки квартирных домов исписаны граффити, множество дешевых автомобилей, часть из которых не на ходу. От некоторых вообще остались лишь остовы.

Несколько магазинчиков и павильонов дешевого общепита со скучающими охранниками на входе. Здесь тоже живут люди. Худо-бедно, но живут. Просто они знают, в какие районы можно соваться, а куда не стоит.

Все-таки правительство старается поддерживать хоть какую-то видимость порядка, так что совсем беспредела не допускает. Разумеется, локально в трущобах эти функции отданы на откуп местных банд.

Те, кто поумнее и понаглее, давно смекнули, что люди могут приносить куда больше денег, если остаются живыми и сами желают расстаться со своими сбережениями. Остается лишь подстегнуть это желание. Так что в любых трущобах легко можно найти развлечения на любой вкус. От вполне безобидных игорных заведений до подпольных наркопритонов.

Что я искал здесь? Сам не знаю, но решил начать поиски со старого знакомого и мне даже повезло. Студия ремонта все еще работала, а когда я зашел внутрь, то увидел знакомое лицо Степаныча. Он, конечно, заметно сдал за пять лет, но руки его не подводили.

Мастерская была завалена хламом, звякнул колокольчик на входе, а в нос ударил хорошо знакомый запах машинного масла и бензина. Степаныч был рукастым мужиком, который чинил все, что вообще было возможно починить.

В последний год в Москве я подрабатывал у него помощником. В основном, занимался тем, что разбирал принесенные механизмы, чистил и смазывал разные детали. Так я узнал, что технический бензин вполне неплохо справляется с ржавчиной на подшипниках.

В углу заметил щуплого паренька, который прямо сейчас занимался тем же самым. Так и хотелось повторить слова Степаныча и заорать: куда ты столько мажешь? Вазелин бесплатный по-твоему?

— Да куда ж ты так мажешь-то, а? — пробурчал крепкий пожилой мужчина, проходя мимо стола помощника. — Доброго дня. Чем могу служить? Что сломалось? Часы, зонты, ролики, велосипеды, самокаты, все ремонтируем.

— Здравствуйте, дядь Степ, — улыбнулся я и почувствовал, как в груди растекается тепло от радости встречи.

— Мы знакомы? — нахмурился Степаныч.

— Вы меня не помните, но я у вас подрабатывал пять лет назад, — кивнул я в тот угол, где сейчас сидел помощник.

Степаныч нахмурился еще сильней, видимо, пытаясь сопоставить даты с событиями, а затем его глаза расширились.

— Максимка?

— Узнали, — улыбнулся я. — Правда, теперь уже не Максимка.

— Ничего себе, как ты вымахал. Мы были уверены, что ты погиб в том пожаре. Вместе с… Ну…

— Да, — помрачнел я. — Чудом выжил, вот она спасла. — Я материализовал длань. — И я теперь Эзо.

— Вот это новости, — удивился Степаныч. — Вот так поворот. Хорошо, что хоть тебе удалось спастись. И где ты пропадал все пять лет? От тебя же вообще ни весточки.

— Долгая история, — честно ответил я. — Пришлось уйти из Москвы, вот только вчера вернулся.

— Рад, что не забыл старика, — улыбнулся Степаныч.

Он не был мне родным или близким человеком. Но был честным мужиком со своими правилами и принципами. Пожалуй, тот год в Москве, что я работал на него, был лучшим в моей жизни. Как минимум, самым теплым.

— Ты по делу или так, проведать заскочил? Давай, я чайку нам соображу.

За спиной звякнул колокольчик, в помещении повеяло сильным запахом дешевого одеколона и сигаретного дыма.

— Здорова, Степаныч, — услышал я бодрый тонкий голосок.

Обернувшись, заметил двух молодых парней примерно своего возраста. Одеты они были броско, ярко и оттого нелепо. Брюки, пиджаки поверх длинных футболок с аляповатыми принтами. На ногах цветастые кроссовки, в ушах золотые серьги, на шее толстые цепи и множество татуировок.

— Как житуха? — самый молодой, с наполовину выбритой головой, прошел к стойке и посмотрел на меня. — Эт че за кент? Клиент?

— Друг, — бросил Степаныч и протянул пареньку плотный конверт.

Молодой был каким-то то ли дерганым, то ли, наоборот, слишком развязным. Постоянно шатался из стороны в сторону и переминался с ноги на ногу, даже когда стоял на месте. Словно ему одновременно хочется в туалет по-большому и танцевать.