Ангрон: Раб Нуцерии (ЛП)

— Ты отправился на борт «Завоевателя», чтобы пробудить Первого, и никто не заметил? — удивился Госс. — Где он сейчас? Почему его нет здесь с нами?

— Его присутствие привлекло бы слишком много внимания, — ответил Магон. — Сбор трети командования легиона — и так большой риск. Доставка Первого с «Завоевателя» на «Песий клык» обратила бы на себя взгляды, которых нам лучше избегать.

— А что Кхарн? — спросил Каурагар.

— Кхарн — наш брат, — сказал Магон. — Величайший из нас. Если мы поможем ему увидеть правду, увидеть нож у горла нашего легиона, капитан, несомненно, воспротивится Гвоздям вместе с нами.

— Ты задумал мятеж, — заметил Госс. — Заговор, чтобы свергнуть примарха. Допустим, такое вообще возможно, допустим, мы победим, и что, ты думаешь, произойдет тогда? Император будет безучастно смотреть, как мы бросаем Ангрона к Его ногам?

— Император создал Ангрона, — заговорил Бир, — и не может не знать, как страдает его сын. Мы должны объяснить Ему, на что нам приходится идти. Может, Он даже вышлет нам помощь, если мы отправим корабль…

— Нет, — твердо покачал головой центурион Восемнадцатой. — Ангрон — наш примарх, и мы должны разрешить эту ситуацию внутри легиона. Мы не имеем права взвалить этот долг на кого-то другого. Нельзя, чтобы Император и его кустодии выполняли за нас нашу работу. Мы сами приведем Ангрона к Повелителю Человечества.

— А если ты ошибаешься, и Император отреагирует иначе? Что, если Он сочтет, что легиону не должно восставать против своего повелителя, безумен тот или нет?

— Тогда я предстану перед Его судом, — ответил Магон. — И приму смерть как верный сын, с открытыми глазами и несломленным разумом.

— Я родился на Тронном мире, — впервые с начала собрания заговорил Астакос. — Как и все вы, я ступал по земле под Его знаменами, сражался от Его имени, едва научился ходить. Мы убивали всех, на кого Он указывал, включая тех, кто ранее шел за Ним. Мы свергали тиранов, безумцев и злодеев, ибо им не было места в задуманном Им Империуме. Нас всех объединяет общая мечта о грядущем. Если мы видим, что будущее, которое готовит для нас Ангрон, губительно для легиона, нам должно самим взять в руки свою судьбу.

Речь знаменосца сплотила собравшихся Пожирателей Миров. Центурионы кивали и почтительно склоняли головы в ответ.

— Значит, решено, — сказал Магон. — Будем действовать и спасем легион.

— Что именно ты предлагаешь? — спросил Госс.

— Во-первых, прототип, созданный Галаном, нужно уничтожить, как и знания, которые привели к его созданию.

— Я готов. — Вперед выступил Ганнон, его обычно приветливое лицо посуровело. — Скажи мне, что нужно сломать, и я это сделаю.

— Останови Галана и уничтожь его труды, — велел Магон.

Он окинул воинов взглядом.

— Те, кто воспротивятся нам, слепы, одурманены мощью примарха и его расположением. Но все же они наши братья, и мы стараемся ради их блага тоже. Наше предприятие не должно обернуться междоусобным истреблением. И без того наши руки запятнаны братской кровью.

По нагрудникам громыхнули кулаки. Пожиратели Миров дали друг другу клятву вместе противостоять тому будущему, в котором Гвозди Мясника поработят разум братьев. В груди Магона разлилось чувство гордости. Впереди ждал темный тернистый путь, но центурион был готов пойти на все, лишь бы спасти легион.

— Ангрон все еще спит. — Он взглянул на Бира, который кивнул в подтверждение его слов. — Когда примарх проснется, он будет уже на Терре пред Императором, который исцелит его истерзанный разум, — заверил Магон. — А великое открытие Галана так и останется для легиона тайной, ибо и прототип Гвоздей Мясника, и знания, как воссоздать их, станут пеплом.

18

Тетис снова глядит на арену — «горячую пыль» — глазами Ангрона. Снова ямы, снова рев толпы, снова к языку липнет привкус крови, столь густой, что вытесняет все прочие ощущения.

В воспоминании примарх сражается спиной к спине с Эномаем против орды зверолюдей. Козлоголовые мутанты изрыгают ругательства и проклятия, топчут песок потрескавшимися копытами вместо ног. Ангрон и его наставник остаются последними из двух десятков гладиаторов, кто вышли в тот день из пещер на арену.