Английский язык с Марком Твеном. Принц и нищий / Mark Twain. The Prince and the Pauper

The youth near by burst into a derisive laugh, and the king would have assaulted him, but Canty — or Hobbs, as he now called himself — prevented him, and said:

'Peace, Hugo, vex him not; his mind is astray, and thy ways fret him. Sit thee down, Jack, and quiet thyself; thou shalt have a morsel to eat, anon.'

Hobbs and Hugo fell to talking together (Хоббс и Хьюго принялись разговаривать вместе; to fall to — приниматься за что-либо), in low voices (тихими голосами), and the king removed himself (а король удалил себя) as far as he could (так далеко, как он мог) from their disagreeable company (от их неприятной компании). He withdrew into the twilight of the farther end of the barn (он отошел в полумрак дальнего конца сарая; to withdraw — забирать, отходить), where he found the earthen floor (где он нашел земляной пол; to find — находить) bedded a foot deep with straw (устланный на фут глубиной соломой). He lay down here (он лег здесь; to lie — ложиться, лежать), drew straw over himself (натянул солому поверх себя; to draw — тянуть) in lieu of blankets (вместо одеял), and was soon absorbed in thinking (и стал скоро поглощен размышлениями). He had many griefs (он имел много печалей), but the minor ones (но меньшие) were swept almost into forgetfulness (были сметены почти в забвение) by the supreme one (первостепенной; supreme — высший), the loss of his father (потерей его отца). To the rest of the world (на остальную часть мира) the name of Henry VIII brought a shiver (имя Генриха VIII наводило трепет; to bring — приносить), and suggested an ogre (и наводило на мысль о великане-людоеде; to suggest — внушать, вызывать; подсказывать /мысль/; намекать; наводить на мысль; говорить о, означать) whose nostrils breathed destruction (чьи ноздри дышали разрушением) and whose hand dealt scourgings and death (и чья рука раздавала бичевания и смерть; scourge — плеть, бич; to scourge — бичевать); but to this boy (но этому мальчику) the name brought only sensations of pleasure (это имя приносило только чувство удовольствия; to bring — приносить), the figure it invoked (фигура, которую оно вызывало) wore a countenance (носила выражение лица; to wear — носить) that was all gentleness and affection (которое было все мягкость и любовь). He called to mind (он вызывал в уме) a long succession of loving passages (длинный ряд задушевных разговоров) between his father and himself (между его отцом и самим собой), and dwelt fondly upon them (и задерживался любовно на них = лелеял эти воспоминания; to dwell — подробно останавливаться, задерживаться, обитать), his unstinted tears (его безмерные слезы = рыдания) attesting (свидетельствующие) how deep and real was the grief (как глубока и неподдельна была печаль) that possessed his heart (которая овладела его сердцем). As the afternoon wasted away (пока день уходил; to waste away — зачахнуть, истаять; to waste — терять даром, тратить впустую; чахнуть, угасать), the lad, wearied with his troubles (мальчик, измотанный своими бедами), sunk gradually into a tranquil and healing slumber (погрузился постепенно в спокойный и целительный сон; to sink — погружаться, тонуть; to heal — исцелять).