Читаем Английский язык с Э. Р. Берроузом. Принцесса Марса / Edgar Rice Burroughs: A Princess of Mars полностью

My morning's walk had been large with importance to me (моя утренняя прогулка имела большое значение для меня) for it had resulted in a perfect understanding with Woola (так как ее итогом стало полное взаимопонимание с Вулой), upon whom Tars Tarkas relied for my safe keeping (на которого Тарс Таркас полагался как на моего охранника; safe keeping — хранение). I now knew that while theoretically a prisoner I was virtually free (теперь я знал, что хотя теоретически я был пленником, фактически я был свободен; virtually — фактически, наделе), and I hastened to regain the city limits (и я поспешил вернуться в пределы города; to regain — снова достичь) before the defection of Woola could be discovered by his erstwhile masters (прежде чем отступничество Вулы будет обнаружено его прежними хозяевами; defection — нарушение долга; erstwhile — прежний, былой). The adventure decided me never again to leave the limits of my prescribed stamping grounds (это приключение привело меня к решению больше никогда не покидать пределов предписанной мне территории; to stamp — топать ногами; stamping ground — часто посещаемое место) until I was ready to venture forth for good and all (пока я не буду готов рискнуть /отправиться/ дальше насовсем; for good and all — навсегда, окончательно), as it would certainly result in a curtailment of my liberties, as well as the probable death of Woola, were we to be discovered (так как, если бы мы были разоблачены, то это, без сомнения, привело бы к ограничению моей свободы, а также к вероятной смерти Вулы; curtailment — сокращение, урезание).

result [rI'zAlt], virtually ['vWtjuqlI], curtailment [kW'teIlmqnt]

My morning's walk had been large with importance to me for it had resulted in a perfect understanding with Woola, upon whom Tars Tarkas relied for my safe keeping. I now knew that while theoretically a prisoner I was virtually free, and I hastened to regain the city limits before the defection of Woola could be discovered by his erstwhile masters. The adventure decided me never again to leave the limits of my prescribed stamping grounds until I was ready to venture forth for good and all, as it would certainly result in a curtailment of my liberties, as well as the probable death of Woola, were we to be discovered.

On regaining the plaza (вновь вернувшись на площадь) I had my third glimpse of the captive girl (я в третий раз получил /возможность/ взглянуть на пленную девушку). She was standing with her guards before the entrance to the audience chamber (она стояла вместе со своими стражами перед входом в зал для аудиенций), and as I approached (и когда я приблизился) she gave me one haughty glance and turned her back full upon me (она одарила меня одним надменным взглядом и развернулась ко мне спиной; glance — быстрый взгляд; to give a glance — взглянуть; haughty — надменный, высокомерный; to turn back upon — повернуться спиной/к кому-либо/, отвернуться). The act was so womanly (этот поступок был настолько женственным), so earthly womanly (настолько по-земному женственным), that though it stung my pride (что хотя он и уязвил мою гордость; to sting — жалить; причинять острую боль) it also warmed my heart with a feeling of companionship (он в то же время согрел мою душу: «сердце» чувством близости: «товарищества»); it was good to know (было приятно узнать) that someone else on Mars beside myself (что у кого-то еще на Марсе, кроме меня) had human instincts of a civilized order (были чувства цивилизованного человека: «чувства цивилизованного порядка»; order — порядок; род, свойство), even though the manifestation of them was so painful and mortifying (даже если их проявление было настолько болезненным и оскорбительным; to mortify — унижать, обижать).

audience ['O: djqns], companionship [kqm'pxnIqnSIp], mortifying ['mO: tIfaIIN]

Перейти на страницу:

Все книги серии Метод чтения Ильи Франка [Английский язык]

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки