Английская мята

Ах да, чуть не забыл, был еще момент, когда Клер с Альфонсо разговаривали о чем-то между собой — совсем недолго, всего две-три фразы. Мне удалось уловить слова: страх в Виорне — это сказал Альфонсо. Потом Альфонсо улыбнулся.

Через некоторое время девица подходит к Клер и спрашивает: «А как насчет вашего поезда, мадам, вы не опоздаете?» Клер вздрагивает от неожиданности и недоумевает: «Какого еще поезда?» Но тут же берет себя в руки и — как сейчас помню — отвечает, что поезд на Кагор отправляется с Аустерлицкого вокзала в семь тринадцать утра.

Девица смеется. Мы тоже, через силу.

Девица не отстает, говорит Клер, что та что-то уж чересчур рано собралась в путь. Клер не отвечает.

Потом девица еще спрашивает, красивый ли город Кагор. А Клер по-прежнему молчит, точно в рот воды набрала.

Всем жутко не по себе. Никто не знает, что сказать.

И вот тут вдруг поднимается с места тот мужчина. Подходит к стойке и этак вежливо спрашивает, не откажемся ли мы выпить с ним по стаканчику, он угощает. Я нелюбезно заметил что-то вроде: «Если вы надеетесь что-нибудь из нас вытянуть, то зря теряете время и деньги». Ясное дело, он ничуть не обиделся, даже и внимания-то не обратил.

Пьем. Мне невтерпеж узнать, правда ли, он из полиции. Спрашиваю: «А что, наши почтенные гости тоже из департамента Сены и Уазы?» Девица отвечает, что она лично парижанка, приехала сюда взглянуть на место преступления, случайно встретила этого господина, и он пригласил ее пропустить стаканчик. А тот улыбнулся и ответил шуткой, от которой никому не стало смешно. Ответил: «Нет, что касается меня, то я не из департамента Сены и Уазы, а просто с набережной Сены».

С этого момента мы уже не сомневались, что имеем дело с легавым. И все-таки никто не уходил. Все сидели и чего-то ждали. Должно быть, каких-нибудь новых подробностей насчет убийства, чего же еще.

— А что Клер, она так ничего и не сказала?

— Ах да, чуть не забыл. Она не поняла, что означал ответ полицейского. И спросила у Пьера: «А что это он имел в виду?» — а Пьер ответил, шепотом, но я-то смог услышать, стало быть, и полицейский тоже, такая стояла тишина: «Это легавый».

Так что теперь всем все стало ясно. Всем противно, всем не по себе. Но никто не двигается с места. Все сидят, чего-то ждут…

…Что-то я не припомню, на чем остановился.

— Полицейский предложил угостить всех присутствующих.

— Да-да, теперь вспомнил. А Клер, что же она делает? Погодите-ка минутку. Встает? Нет. Засовывает под стул свой чемоданчик с черной сумочкой и ждет — знаете, немного как в театре. Даже передвигается вместе со стулом, чтобы сидеть лицом к стойке бара.

Кто-то спрашивает полицейского, что он думает об этом убийстве. Тот отвечает, что, по его мнению, убийца живет в Виорне. Вот так все и началось.

Мы все с ним вместе как бы придумываем это преступление. Это то же самое убийство, которое только что произошло в Виорне. Но мы его не узнаем. Он заставляет нас говорить — мы рассказываем все, чего он от нас хочет, детально, не пропуская ни одной подробности, восстанавливаем, как произошло виорнское убийство. Мы ничего не замечаем.

Думаю, теперь уже можно было бы включить магнитофон.

— Мы сейчас послушаем пленку с того места, где вы прервали свой рассказ. Полицейский говорит, что убийца из Виорна.

— А где был магнитофон?

— На полу, в портфеле.

— И с какого момента началась запись?

— Его включили, когда вошел Пьер.

— Ага, теперь мне все понятно. Вот почему он все время говорил так громко и так быстро.

— Когда он поднялся с места, в его распоряжении была только одна кассета, примерно на час.

Теперь я одновременно включаю два магнитофона. Первый будет воспроизводить все, что было записано в тот вечер. Я буду останавливать его всякий раз, когда вы сочтете уместным сделать какие-нибудь комментарии. Второй будет работать без остановки. Он будет записывать все разговоры того вечера вместе с вашими комментариями.

Когда заговорит Клер, дайте знать об этом читателям.

Вот то место, где вы остановились.

— …имел в виду?

— Это легавый.

— Пусть так, и что же вы об этом думаете?