Англия и Уэльс. Прогулки по Британии

Он стоит на вершине холма, дерзко возвышаясь над самыми высокими вековыми деревьями. За мощными зубчатыми стенами, проходящими по самому краю утеса, вздымаются в небо поражающие своим великолепием буро-красные башни в норманнском стиле — они принадлежат Даремскому кафедральному собору. Глядя со стороны на холм с венчающим его замком, я не могу отделаться от навязчивой ассоциации. Замок напоминает мне гордого вооруженного рыцаря, а скученный у подножия холма город (тесная масса невысоких домов с двускатными крышами) — толпу крепостных, которые робко жмутся к своему господину в поисках защиты. На мой взгляд, Дарем столь же ярко воплощает в себе феодальное начало, как и его величество лондонский Тауэр.

Сидя на берегу широкой ленивой реки, я размышлял: как удачно выбрано место для замка и церкви, олицетворяющих собой норманнскую Англию.

Очень жаль, что многочисленные туристы, ориентирующиеся только на текст путеводителя, не способны прочувствовать всю красоту, романтику и драматичность этого места. Я вспомнил, как утром прошел за алтарь и остановился перед большой мраморной плитой, на которой было вырезано одно-единственное слово: «Кутберт». В путеводителе по этому поводу сообщалось: «Почетное место за алтарем отведено гробнице святого Кутберта, умершего в 687 г. Внутри действительно хранятся мощи святого…»

В тот миг, когда я читал надпись на плите, мое воображение устремилось в глубь веков. Временной туннель длиной в 1239 лет привел меня в совсем другую, диковинную Англию. Моему взору предстал Даремский холм еще до строительства великого норманнского собора. Более того, еще не была построена ни каменная саксонская церковь, ни первая тростниковая часовня… На месте нынешнего города стоял покрытый лесом холм из красного песчаника, где в зарослях папоротника бродили пятнистые олени. Родословная Дарема уходит в такую глубь английской истории, что ее и проследить-то трудно. Это была дикая, варварская Англия, жители которой молились Тору и Вотану на руинах древнеримских храмов. Жестокая и беспечная страна, в которой полыхали пожарища и кровь лилась рекой, в которой звон мечей был привычным звуком, ибо что ни день королевство вставало на королевство. Но это была прекрасная Англия, ибо по лугам ее тихо и скромно шествовал Иисус Христос — точно так же, как шел по родным галилейским землям. Древнеримские легионы, покинувшие было Англию, вновь вернулись, но уже не с мечом, а с Божьим посланием.

Великие деяния совершались во имя Бога — того самого Бога, который заставил жестоко страдать своего сына. История христианизации Англии, которая самым тесным и чудодейственным образом связана с именем Дарема, по моему мнению, является наиболее замечательной историей со времен Нового Завета. Если оглянуться назад, в далекие времена, предшествовавшие церковному собору в Уитби, мы увидим странствующих монахов, которые неутомимо мерили шагами старые римские дороги; они проникали во все концы Англии, чтобы, сидя под дубом, проповедовать всем желающим — мужчинам и женщинам — Слово Божие. Эти простые, скромные люди брели через вересковые пустоши, поднимались на одинокие холмы, продирались через дремучие леса с единственной целью: донести слова Истины до язычников-саксов и совершить обряд их крещения возле лесного источника или на берегу ручья. Они были одержимы идеей, во имя нее шли на любые лишения. В то время единение святых братьев было не пустым звуком. Меня всегда до глубины души трогала смиренная кротость, с которой Беда Достопочтенный умолял линдисфарнских монахов воспринимать его как «покорного слугу их маленького братства». Какие яркие образы порождают эти слова в моем мозгу!

Я хорошо представляю себе смуглых бородатых королей саксонской эпохи. Вот эти жестокие, решительные воины сидят с мечами на коленях и завороженно, как дети, внимают истории Иисуса Христа (достоверно известно, что очень часто королей в христианство обращали не монахи, а их собственные жены-королевы). Это был очень длительный процесс. Потребовалось немало времени, чтобы старые боги — Тор и Вотан — удалились из Англии, оставив о себе память лишь в названиях дней недели — среды и четверга[51]. Языческие боги были изгнаны в сумерки, чтобы дать дорогу новому свету.

Монахи-отшельники собирались на отдых в уединенных местах — так в стране появились первые монастыри.