Ангелы полуночи

– О мире богатых людей. Тех, которые ходят в картинные галереи и покровительствуют модным художникам, однако с легкостью могут в любой момент отвернуться от них. Он не доверяет богатым. – Последовала продолжительная пауза. – Твой отец считает, что наш мир более надежен и совсем не так уж плох, а самое мудрое – не пренебрегать им.

– Но я могу стать одной из них, мама! – взволнованно возразила Абби. – У меня есть то, что для этого нужно… Уверена, что есть!

– Не сомневаюсь, моя дорогая, – ответила мать. – Только попытайся понять, Абби, как трудно для нас с отцом отпустить тебя, смириться с тем, что ты будешь так далеко, в незнакомом городе, совсем одна. Там, где мы не сможем защитить тебя. Ты – все, что у нас осталось. После смерти твоего брата… – Она беспомощно пожала плечами.

– Прости меня, мама. – Абби нежно обняла ее, борясь со слезами. – Мне как-то не приходило в голову…

Увлеченная собственными стремлениями и желаниями, она и в самом деле не подумала о том, как мучительно для родителей потерять и второго ребенка. Конечно, ее отъезд в Сан-Франциско нельзя назвать потерей в полном смысле этого слова, как, например, смерть Роберто. Ведь это будет не окончательный разрыв. И все же…

Отказаться от мечты было выше ее сил. Как сделать, чтобы они взглянули на все моими глазами? – спрашивала она себя снова и снова. Как добиться, чтобы они поняли – без этого мне не жить?

* * *

– Я беспокоюсь за Абби, – сказал Тони жене.

Лючия, собирая с потрескавшихся тарелок остатки обеда и выбрасывая их в мусорное ведро, улыбнулась с выражением бесконечного терпения на лице.

– Почему, Тони? Потому что боишься, что она будет страдать, если ее мечты рассыплются в прах? Или потому, что страшишься собственных переживаний, которых не избежать, если она уедет из долины в поисках лучшей доли?

Тони посмотрел на нее долгим взглядом.

– Ты просто видишь меня насквозь, дорогая. – Он печально покачал головой. – Мне понятно, о чем ты думаешь. Дескать, я эгоистичный отец и потому не хочу, чтобы Абби нас покинула. Сплю и вижу, чтобы она вышла замуж за хорошего парня, устроилась здесь, поблизости, где я смог бы любоваться, как растут наши внуки.

– Я вовсе не считаю тебя эгоистом, – мягко ответила Лючия, с нежностью взглянув на мужа. – Напротив, мне кажется, ты любишь нашу девочку даже слишком сильно. Но это ведь не преступление. – Она сняла скатерть с пятнами томатного соуса от тушеной телятины, которую ели за обедом, и убрала в большую корзину у двери. – Я не больше твоего хочу, чтобы она уезжала от нас, и все же… Абби уже взрослая. Ей двадцать лет. Она имеет право жить так, как хочет, в том числе и вдали от нас, если таково ее желание.

– У нее чересчур грандиозные планы, – раздраженно возразил Тони. – Мечты, мечты… Она слишком многого хочет, вот что. А чем выше взлетаешь, тем больнее ударишься, когда придется падать.

Лючия, оставив дела, присела на край стола, глядя на мужа.

– Мне понятны твои чувства, Тони, поверь. И я тоже не хочу, чтобы ей было плохо. Но мы не сможем всегда оберегать ее от превратностей жизни. Она должна сама обрести силу.

– Ее так и тянет в этот чужой мир, совсем не такой, как наш! – Беспокойство Тони, казалось, только усиливалось. – В мир, который может разжевать ее и выплюнуть.

– Ну что же… Если так, тогда Абби надо научиться справляться с ним. – В словах Лючии звучала простая житейская мудрость. – Она сильная, Тони. Если ей не удастся добиться признания… уверена, это не сломит ее.

– Может, ты и права. – Тони Гианнини устало улыбнулся. – В конце концов, она ведь дочь своей матери. – Он потянулся за сигарой и прикурил ее. – Ей бы только еще научиться обуздывать свой горячий нрав.

Лючия положила руку ему на плечо.

– Боюсь, это будет не так-то просто, любимый, ведь Абби также и дочь своего отца, – вздохнула она.

Словно зачарованная Абби бродила по маленькому магазину в Санта-Елене, где продавались принадлежности для рисования. В долину Напа часто приезжали художники, и еще девочкой она не раз со жгучим интересом наблюдала за их попытками перенести на холст красоту здешней благодатной земли. Это было потрясающе! Они выжимали на палитру краски из тюбиков, брали мазок оттуда, мазок отсюда и, смешивая их, получали совершенно новый цвет. Даже сейчас Абби все еще поражалась своей собственной способности создать дюжину различных оттенков одного только зеленого, если это требовалось для точной передачи цветового разнообразия пейзажа. Ей всегда виделась какая-то магия в том, как разные участки луга по-разному отражают солнечный свет. А зеленоватый оттенок вина, совсем не такой, как зелень самого винограда и зелень высокой травы на окрестных лугах? Или вот это – натюрморт, выставленный в магазине. И художнику удалось так верно передать отражение света от шероховатой поверхности яблока, с одного бока ярко-красной, а с другого – бледно-желтой!