Ангелы плачут в июне

Моё следующее утро началось с тошноты, головокружения, слабости и визита старшего лейтенанта Громова, который явился… с цветами.

— Неужели купил? — с сомнением уточнила я.

Сомнения тут же были развеяны.

— Зачем покупать, когда можно конфисковать? — сверкнул он белозубой улыбкой и поделился прекрасной новостью — папочка простил ставшего героем сына и снова отзывает из Тмутаракани в столицу.

— Так и быть, в этот раз я прощу тебе долг, точнее возьму славой, можешь оставить деньги Войнича себе, — с видом богатого вельможи подающего полтинник голодному нищему сообщил он.

От радости, что больше не увижу его наглую физиономию в Лесогорске, я даже огрызаться не стала и предпочла промолчать. Да и что я могла сказать: какие деньги — я от Войнича кроме оскорблений и негатива ничего не получала? Правда, вчера звонила счастливая Алина и на радостях грозилась озолотить, но ему этого знать не обязательно, пусть себе едет в Москву, да поскорее.

Но Громов, будто прочитав мои мысли, обернулся в дверях и всё с той же хищной улыбочкой сообщил, что не прощается надолго, и поскольку наше партнёрство остаётся в силе, мы встретимся ещё не раз. Тут уж я не выдержала:

— Тамбовский волк тебе партнёр! В смысле — московский, не хочу я никакого партнёрства!

— А я думал, ты не хочешь, чтобы я копался в твоём прошлом, — сладенько так пропел он.

— Копайся сколько влезет — в моём прошлом нет ничего криминального! — я с досадой швырнула в него букет, Громов поймал его и осуждающе покачал головой, проворчав:

— Опять буяним, я ведь предупреждал — со мной лучше не ссориться.

— Со мной тоже, — сухо заверила я.

— Да кто ж ссорится? Я вон с цветами пришёл, а ты…

— А у меня аллергия на тычинки и пестики, проваливай вместе со своими цветами!

Громов смерил меня насмешливым взглядом, бросил букет в ведро для мусора и вышел из комнаты.

— Вообще-то, я их купил, так что теперь ты мне должна ещё и за цветы! — крикнул он уже из коридора.

— Урод морально опущенный, — поставила я диагноз, но цветы достала и сунула в банку с водой. В конце концов, не так часто мне их дарят, раз уж даже вазы приличной в доме нет.

И всё же посещение Громова оставило неприятный осадок. Знать, что кто-то настолько подлый и беспринципный задался целью выяснить всю мою подноготную было, мягко говоря, неприятно. А в том, что он её выяснит — сомневаться не приходилось, это лишь вопрос времени.

Я не лгала. Ничего криминального в моём прошлом нет, в конце концов, быть дочерью маньяка — не преступление, но Громов найдёт способ обернуть ситуацию в свою пользу. Например, продаст информацию обо мне тому же ОРКу или другим заинтересованным лицам — с него станется. Что же мне делать? Может снова переехать? Ага, опять удариться в бега, расплачиваясь за чужие преступления? Нет! Не хочу!

Чтобы хоть как-то развеяться я побрела в лес. Раньше такие прогулки помогали прийти в себя, но сегодня могло и не получиться. Остановилась на поляне, увешанной моими самодельными кормушками, и принялась крошить в них заранее припасённый хлеб. Птицы тут же набросились на угощение. Они давно привыкли ко мне и совсем не боялись.

Вдруг все пернатые как по команде встрепенулись и разлетелись в разные стороны. Я обернулась. Неподалёку, прислонившись к стволу огромной сосны и скрестив на груди руки, стоял Алан Войнич.

— Ты следишь за мной?

— Нет, просто шёл следом. Надо поговорить.

Я пожала плечами и высыпала остатки хлеба в кормушку.

— Их язык ты тоже понимаешь? — он с усмешкой кивнул на верхушки деревьев, где расселись потревоженные птицы.

— Представь себе, нет. Чего ты хотел?

— Я уезжаю.

— Надеюсь, навсегда?

— Не надейся! — он помолчал, наблюдая, как дальнюю кормушку постепенно заполняют осмелевшие воробьи. — Просто работа ждёт.

— Тоже мне работа — подписывать бумажки и заключать договора.

— Я преподаю борьбу в четырёх школах, — немного обиженно возразил парень.

— Так ты попрощаться пришёл?

— Предупредить: не расслабляйся, я найму детектива. Он будет следить за тобой в моё отсутствие.

— Прямо как муж, сомневающейся в верности жены! — не удержалась я от колкости. — Для чего? Думаешь, я всё-таки тайно убиваю клиентов и прячу их трупы в лесу?

Алан нахмурился и ответил в тон мне:

— Думаешь, эта неделя перечеркнёт те шестнадцать лет? Нет. Я о тебе по-прежнему ничего не знаю, а с твоими способностями ты намного опаснее отца, если сорвёшься. Он ведь тоже сначала лечил и даже, говорят, был неплохим терапевтом.

— Так ты что же всю жизнь меня «пасти» собираешься? — удивилась я, с трудом удержавшись от очередной шутки типа «Тогда женись, и я всегда буду в поле зрения». Хорошо, что удержалась, думаю, она бы мне дорого стоила.

— Поживём, увидим, — неопределённо буркнул Войнич и, выдавив что-то вроде «Пока», размашисто зашагал прочь.

— Подожди! — окликнула я, он неохотно обернулся. — Я тебе деньги должна за бензин и звонок. Как такой ростовщик мог об этом забыть?

— Я не забыл, просто ты уже расплатилась. Столько раз умирала у меня на глазах — потрясающее зрелище.