Ангелы плачут в июне

— Хочешь снова ошибиться? Отец Вали полицейский, он наверняка будет тщательно следить за расследованием.

— Да он сам признался, тот придурок, — неохотно процедил Громов. — Рассказал, что они поссорились. Девчонка его шантажировала: уверяла, что беременна, даже сделала фальшивое заключение УЗИ. Требовала прогулки в ЗАГС, и он её ударил. Какие ещё нужны доказательства?

Фальшивое УЗИ — так вот что я видела в трансе.

— В убийстве он тоже признался?

— Нет, — неохотно ответил Громов. — Но парень был в стельку пьян и почти ничего не помнит. Всё сходится.

— А что, если он всё же не убивал? Просто дай мне с ним поговорить, теперь я всё увижу.

— Теперь?

— Да, он ведь уже протрезвел. Сканировать пьяного бессмысленно.

— Сканировать, ты это так называешь? — хмыкнул он. — Ладно, приведу, но не вздумай меня провести!

Последняя фраза прозвучала не очень убедительно, скорее, он просто хотел оставить последнее слово за собой.

Когда за Громовым закрылась дверь, я быстро подошла к столу, вытащила из переполненной пепельницы пару окурков, сунула в пакет и спрятала в карман. На них осталось его ДНК. Это поможет узнать истинные намерения лейтенанта.

Вид у Руслана был, мягко говоря, нездоровый, зато теперь он меня сразу узнал и бросился на встречу с воплем:

— Злата, помоги!

— Стоять! — Громов остановил парня, схватив за локоть. — У тебя десять минут, время пошло.

Он резко толкнул его в мою сторону. От неожиданности певец споткнулся и почти упал на меня. Громко и неприятно звякнул металл наручников на его запястьях. Я с трудом удержалась на ногах, помогая Руслану принять вертикальное положение.

— Как ты себя чувствуешь?

Он несколько секунд растерянно моргал, словно забыл, где находится, затем больно вцепился в мои руки и жалобно, по-детски запричитал:

— Я потерял твой амулет удачи, и с того дня всё пошло наперекосяк. Мне так плохо, Злата, помоги! Я не знаю что делать! Я не понимаю, что происходит. Валя… она… а я…

— Всё в порядке, успокойся, — я помогла ему опуститься на стул возле окна. Громов нахмурился, но промолчал. — Я постараюсь помочь. Руслан, ты помнишь, что произошло той ночью?

Он отрицательно покачал головой и посмотрел на меня как побитый, брошенный хозяевами пёс, которого впервые за много лет погладили по голове, вот только неизвестно с какими намерениями.

— Мы поссорились. Я дал ей пощёчину, но клянусь, у меня и в мыслях не было… — он запнулся, перехватив ледяной взгляд Громова.

— Человек с такой дозой алкоголя в крови никак не может отвечать за свои мысли, не говоря уже о поступках! — холодно отрезал тот.

Руслан вздрогнул всем телом и промямлил, глядя в пол:

— В общем, я не помню, что делал и думал, но… я не мог её убить! Я просто не способен.

— Ну, ну, не стоит себя недооценивать, господин Василенко! — съязвил полицейский.

Я успокаивающе погладила парня по плечу и предложила:

— Тогда позволь мне освободить твою память, я смогу увидеть все события той ночи, если захочешь.

Он снова вздрогнул, надолго замолчал, затем еле слышно прошептал:

— А что, если это всё-таки я сделал?

Громов громко хмыкнул:

— Тогда придётся забрать назад громкие слова и торжественные фразы типа «Я не способен!» «И в мыслях не было!»

Руслан смерил его неприязненным взглядом и уже более уверенно сказал:

— Хорошо, я согласен. Я должен знать. Что мне делать?

— Ничего, просто расслабься и закрой глаза, я всё сделаю сама.

— Звучит как фраза из дешёвого порнофильма, — снова прокомментировал Громов. Он прошёл к столу и уселся в своё кресло, как будто место в зрительном зале занял.

— Пять минут, — напомнила я ему и, положив ладони на голову притихшему Руслану, медленно закрыла глаза…

Боль — первое, что я почувствовала, вынырнув из чужого сознания. Болело плечо — Громов перестарался, выводя меня из транса и, похоже, сделал это намеренно. Заметив, как я невольно потянулась к саднящему плечу, он издевательски усмехнулся и неторопливо вернулся на своё место, бросив через плечо:

— С возвращением, как успехи? — в голосе ни капли интереса. С самоконтролем у него порядок, не то, что у Руслана.

Тот вообще ни слова сказать не может только в глазах немая мольба, которая громче любого крика. Я улыбнулась ему и теперь уже с лёгким сердцем смогла сказать:

— Всё в порядке. Ты не делал этого. Я помогу.

* * *

— Да. Они поссорились, и он её ударил, но потом она просто ушла, а Руслан напился и проспал до самого утра, — устало объяснила я, когда заметно приободрившегося певца увели.

Громов откинулся на спинку стула и картинно зааплодировал:

— О, да! Эти слова, конечно, заставят судью и прокурора мгновенно поверить в его невиновность.

— Я это видела.

— А я — нет! Где доказательства? Если это сделал не он, тогда кто?

— Пока не знаю, но выясню, как обещала.

Он раздражённо передёрнул плечами:

— Когда? Сюда со дня на день столичные коллеги явятся! И вообще, где гарантия, что ты это всё не придумала?

— Я - не магазин, гарантий не даю, придётся поверить моему слову.