Ангел над городом. Семь прогулок по православному Петербургу

«Рабочие завода “Электрик” в прошлом году взяли для себя дом общежития Иоанновского монастыря, – писала 24 мая 1924 года “Красная газета”. – Дом черной своры тунеядцев превратился в красную казарму тружеников. Все бы хорошо, да не совсем. Черные тени иоаннитов и белые платочки иоанниток все еще витают около бывшего монастыря. Там в подвале лежит их батя – Иоанн Кронштадтский. Там, по-ихнему, его мощи, а потому они и ходят туда плакаться и лизать пыльные стены подвала. Не пора ли разрушить старое гнездо черных ворон?».

Родственники Иоанна Кронштадтского обратились в Губисполком с ходатайством о разрешении перезахоронить тело на Смоленском кладбище. Начали даже собирать деньги на перезахоронение, но ни в 1924-м, ни в 1925 году, хотя к делу подключилось ГПУ, никаких действий, связанных с перезахоронением гражданина РСФСР Иоанна Кронштадтского, предпринято не было.

Церковное и монастырское здания были отданы в аренду Государственному Научно-Мелиоративному Институту, началось капитальное – снимались кресты и колокола – переустройство, но вопрос с могилой Иоанна Кронштадтского так и оставался нерешенным.

Предлагали замуровать могилу Иоанна Кронштадтского, заложив проходы кирпичами, но жалко было хорошего подвального помещения с бетонированным полом, а кроме того получалось, что тогда придется замуровать и часть труб парового отопления.

В результате на заседании президиума Губисполкома 26 февраля 1926 года было «без занесения в протокол» принято компромиссное решение: «помещение гробницы Иоанна Кронштадтского замуровать и спустя два-три месяца гроб опустить ниже на два-три аршина, а пол над могилой забетонировать».

Нерешительность властей – со святыми мощами в те годы не церемонились! – объяснялась тем, что Иоанн Кронштатский не был тогда канонизирован и, как считает священник Александр Берташ, никакого мнимого разоблачения «обмана церковников» ожидать здесь не приходилось. «Уничтожение же захоронения создало бы юридические проблемы и для беззаконной власти».

Как свидетельствует «Акт ликвидации прохода к усыпальнице Иоанна Кронштадтского» от 1 марта 1926 года, первая часть решения президиума Губисполкома была выполнена буквально через три дня.

«Сего числа была проведена окончательная замуровка арки прохода в усыпальницу с левой стороны при спуске с лестницы… толщиной в два кирпича (12 вершков). Перед окончательной заделкой в помещение усыпальницы были допущены родственники священника Иоанна Сергиева – священник Орнатский, Орнатская, Макеева. При осмотре гробницы таковая оказалась в неприкосновенности».

Никаких документов об осуществлении второй части распоряжения не найдено, но когда во время блокады храм-усыпальницу размуровали, чтобы устроить там бомбоубежище, гробницы в подвале уже не было…

Но и во времена самых лютых гонений на церковь верующие помнили о гробнице отца Иоанна и приходили к стенам бывшей Иоанновской обители. Над окном усыпальницы был начертан православный крест; крест этот много раз смывали, пока – неведомо как! – крест не оказался высеченным на граните цоколя над окном.

Возле этого погрузившегося в гранит креста возжигали свечи и возлагали цветы.

ПИНЕЖСКАЯ ЛЕГЕНДА

Существует множество различных преданий о судьбе мощей святого праведного Иоанна Кронштадтского. Одну такую историю еще в конце пятидесятых годов прошлого века услышал на Пинеге писатель Федор Абрамов.

– Матросы-то ненавидели Иоанна Кронштадского, – рассказывали ему. – Когда совершилась революция, матросы ворвались в склеп на Карповке, но в склепе было пусто. Мощи отца Иоанна сюда увезли.

Видели тогда на Пинеге тройку. Колокольчик слышали, а потом вьюга налетела, и пропала тройка в снегу…

Это, конечно, легенда, но закрываешь глаза – и видишь летящую по льду Пинеги тройку, видишь летящую навстречу русской тройке революционную метель, в страшной замяти которой исчезнут и святые мощи праведного Иоанна Кронштадского, и сама тройка, и сама русская жизнь…

И перекликается исчезающая в революционной метели тройка с тройкой, которая, по преданию, могла проехать по стене, выстроенной Иоанном Кронштадтским вокруг Артемие-Веркольского монастыря, как перекликаются в своем значении и посмертные судьбы Артемия Веркольского и Иоанна Кронштадтского.

Две династии, которые столетиями правили на Руси – Рюриков и Романовых – обе завершились убиением отроков-царевичей.

Много общего и в последних правлениях этих династий – царствовании Федора Иоанновича и императора Николая II. Оба эти государя стремились возродить православную Русь – и тут даже и заботы о патриаршестве роднят их. При Федоре Иоанновиче было учреждено патриаршество, а Николай II многое делал, чтобы возродить его, упраздненное Петром I. Ну, а главное, их роднит стремление следовать православному образу жизни и в своей личной жизни. Словно для того и были эти смиренные и молитвенные правления, чтобы отмолить грехи, совершенные другими правителями, но недостаточно оказалось молитв.

Требовалось нечто большее.