Ангары

6. Бумажный змей

Горячий ветер, ноющая корда,
распатланный сигнальный змей
плывёт оконницей Иерихона.
Червлёная верёвка вслед за ней.

Дыхательный, его перегородки
скрывают слабоумных и слепых,
что склеивают робкие коробки
и щёки ветра впихивают в них.

Тяну за тихую гипотенузу,
то растаращен змей, то уплощён,
просачиваясь вверх от шлюза к шлюзу,
парсек проныривая и эон.

Ютится в целом небе и томится,
гребя лопатками к себе и от себя.
Квадрат миллиметровки в единицы
объёма ощупью переведя.

Артачится, когда навстречу с тучи
к нему спускается иная рать.
И время набирается на зубчик,
когда ты знаешь: первым не стрелять.

С хвостом окольным вдоль всего Китая,
он прост мучительно: бумага, рейки, клей.
Он в перспективе – дама с горностаем,
Прямясь от неги маленьких когтей.

Вперед себя выстраивая ширмы,
он пробирался через тайный лаз
в прибежища убивших по ошибке,
поверх охранников и мимо нас.

Румфиус 1

Мы живём в дни, когда вспоминается мрачная игрушка, – ослик,
                                             выпускающий из суставов оси и хорды,
нежные стебли, их можно сжевать, перекусывая узелки.
У него образуются две челюсти на вращающейся морде.
Постамент, на котором он держится, – не шприц,
                           но снизу надавишь, и он валится, как бруски в городки.

Мы читали о хлябях, но не подозревали, что горизонт настолько расшатан.
Земля бугрится, давит снизу на постаменты, словно ожили бурлаки
                                                                               подземных дюн.
В школе направишь лупу на инсекта, и он улетал, не приходя к прежним
                                                                                     масштабам.
Над угольной кучей таращилась пара молекул, и мы узнавали ноздрями: юг.

Кто-то из нас положил фотокамеру на ночь навзничь, объективом в небо,
                                                                             стеречь планеты.
И воздушный шар застрял в сужающемся кверху колодце каменного двора.
Этот снимок сделала земля, теснящая постаменты.
…Когда пуговицу на тебе пришивают, закуси нитку,
                                                        чтобы в памяти не осталась дыра.

И стали являться посланники в кинотеатрах, гимнастических залах
                                                                                        и офисах.
Бестелесные, ощупью, шепотом они обещали связать ли, соединить…
Так ослепший классификатор Румфиус на индонезийском острове
гладил сухих чудовищ и нанизывал их на нить.

Постепенно все чада пучины предстали ему исполином из канувшего
                                                                                            завета
(в акватории этой же рухнул – вниз подбородком и руки по швам —
                                                                                       Люцифер),
заполняющимся стадионом, где на входе обшаривают у турникета.
Рыбы пунцовые, как на ветру в мармеладных сутанах.
                                              Размытые старты Натуры. Сечения сфер.

Землетрясение в бухте Цэ

Евгению Дыбскому