Ангарский вариант

Он уже видел напряжённые лица урусов, которые, держа в руках аркебузы, скрывались за железными щитами, из которых торчали… Что это?! Шумный треск и огонь, будто дикая кошка, бросился к нойону, опалив своим горячим дыханием его лицо. Он кубарем скатился с коня, сильно ударившись оземь. У Абатая перехватило дыхание и он стал задыхаться. Нойон хватал воздух ртом, словно рыба, но он не мог заставить себя дышать. Страх сковал халхасца, ведь к тому же он совершенно оглох. Из дюжины воинов, что были с ним, Абатай мутнеющим взором приметил лишь двоих. Ханддорж, изумлёнными глазами оглядываясь вокруг себя, вдруг сломавшись пополам, словно тростинка, упал в траву и затих. А Багша, обливаясь кровью, уползал прочь. Нойон с надеждой бросил взгляд на крепость, но и это принесло ему только разочарование. Его воины продолжали кружить вокруг крепости, осыпая её стрелами, и всё так же продолжали падать, становясь лёгкой добычей вражеских аркебузиров.

– Уходите прочь оттуда! – кричал Абатай, но лишь жалкий хрип вырывался из его груди. Ему же казалось, что его воины не слышат его призыва. И тогда он попытался встать, упёршись руками, но смог лишь приподняться над землёй. Боль разливалась по его телу, пульсируя в жилах. Холод отчаянья пробрал его до костей, из глаз потекли слёзы.

– Назад, назад! – хрипел Абатай.

Он хотел умереть, и небеса сжалились над нойоном. Неожиданный удар чудовищной силы повалил его в свежевспаханную землю и заставил его сознание померкнуть навсегда.

– Никифор, вона, ещё один! Гля, уползает, подраненный, – возбуждённо кричал Харитон, указывая на последнего уцелевшего из всадников, что вдруг атаковали крестьян и десяток казаков.

– Да и лешшой с ним! Всё, к лесу правь! Уходим, – оборвал товарища Никифор. – Он и так не жилец, а нам поспешать надо. Ежели они от крепости отхлынут, нас тут в чистом поле, как курей затопчут.

– Эх, недомерки, выноси! – возницы, огрев низкорослых бурятских лошадок, устремили телеги к кромке леса.

В поле остались лишь быки, да немногие уцелевшие лошади степняков. Они пощипывали орошённую кровью их хозяев траву, похрапывая и потрясывая головами, испуганно косясь на нескольких бьющихся в агонии раненых животных.

Когда от конного дозора в крепости узнали о нескольких сотнях всадников, что перешли реку выше Селенгинска, была немедленно организована оборона. Из крепости к лесу у подножья скальной гряды вывезли немногих женщин и детей, надеясь до поры спрятать их там, под охраной десятка казаков и работавших там лесорубов. Потом попытались вывезти в крепость пахарей, отправив в поле две телеги, с установленными на них сорока миллиметровыми картечницами. Но не успели, враг, не тратя времени на долгую рекогносцировку, атаковал Селенгинск. К счастью, степняки не разглядев в телегах опасности, бросили на пахарей лишь пять десятков воинов. Их удалось уничтожить двумя выстрелами картечниц и слитными залпами ружей и винтовок. Только двое казаков умудрились поймать на себя стрелы. К счастью, ранения были неопасны. Едва они решили убраться с открытого пространства, как из воинства, осаждавшего Селенгинск, отделилась дюжина всадников и бросилась на ангарцев. Успев зарядить и развернуть одну картечницу, отбили и эту атаку, постреляв степняков. Но вот и спасительная кромка леса. Мужики, поднатужившись, сняли с телег стволы и лафеты, да оттащили их немного вглубь ельника.

– Айда обоз ихней бить! За холмом повозки стоят и мужичонки халхацкие! – не остывшие ещё от боя ангарцы бросились вслед за глазастым казаком на гребень холма. С ходу атаковав небольшой обоз степняков, казаки быстро устроили панику среди небольшого числа бывших тут халхасцев. Они же, в свою очередь, едва завидев врага, сбились в кучу, а после первого выстрела из карабина и вовсе прыснули в разные стороны. До полноценной cхватки дела так и не дошло. После бегства врага, крестьяне быстренько увели к холму лошадей и возки, в коих были мешки проса, твёрдый, словно камень сыр и прочее.

– Это не вои были, а рабы ихнеи, – авторитетно заявил Харитон. – И бить таких противно. Вона, как зашустрили!

– Пищали картечные снаряжены, ворогу ещё гостинцу можно дати, – проговорил урядник, старший среди группы казаков. – Айда к полю! Ежели чего, подмогнём братцам!