Ангарский вариант

Лифань почувствовал, что его щёки горят, ведь сейчас он почувствовал себя глупым крестьянином, которому необходимо объяснить очевидное. Противно. Пусть будет, что будет, а ему сейчас надо позаботиться о своём добром имени – а это значит, что надо в точности исполнять указания Дюньчэня. Ведь это он отвечает за операцию против мятежников. Посмотрим, что получится у него. И тут Лифань понял, что ему хочется, чтобы и Дюньчэн не справился с этими мятежниками.

* Цзянчаюйши – особый цензор (прокурор) в провинции.

* Цзолин – командир роты в маньчжурской армии.

* Чижень – солдат маньчжурских знаменных войск.

* Фудутун – помощник командира (дутуна) гарнизона.

Маньчжурия. Долина реки Хурга близ Нингуты. Июль 7151 (1643).

Обе канонерки приближались к цели своего похода – маньчжурской крепости на извилистом притоке Сунгари. Нингута, по словам пленных корейских офицеров, находилась уже совсем недалеко. Однако вечерело, поэтому Матусевич приказал становиться на отдых.

– Атакуем завтра на рассвете. Посты сегодня должны быть усилены, – приказал воевода Мирославу, своему заместителю. – А тунгусские патрули пускай уходят поглубже, не повредит.

– Товарищ майор, насколько мы знаем, в крепости не более четырёх сотен воинов, – напомнил Гусак о расспросе корейцев, что были схвачены тут три с лишним года назад. Тогда людьми Матусевича и Дежнёва была разгромлена маньчжурская застава. – Пополнения вряд ли они получили, до Нингуты ходу с месяц будет.

– Верно, Мирослав – кивнул Матусевич. – Но сейчас можно и перебдеть! Кстати, после обхода жду в моей каюте, мы с Вольским и офицерами будем обсуждать завтрашний день. Корейцы дорисовали план крепости, городка и причалов.

– Да, представление надо иметь, – согласился Гусак. – Хотя я думаю, с этими штуками, – кивнул он на кормовую пушку, – нам будет нужно лишь увидеть вражескую крепость.

Матусевич ухмыльнулся и, хлопнув Мирослава по плечу, исчез за дверью. План операции был прост, как мычание – обстрел и зачистка. Свидетелей оставлять сунгарийский воевода не желал. Он и тех пленных, что были захвачены при нападении маньчжур на его крепость, не хотел отпускать. Тогда сказалось лишь их количество, да желание Соколова пополнить штат рабочего посёлка при угольной шахте на Ангаре и Нерчинского рудника. А так никто бы не ушёл живым, из тех, кто видел Сунгарийск.

Утром следующего дня, когда предрассветный зябкий туман ещё клубился по-над рекой, экипажи 'Даура' и 'Солона', попив горячего чаю и позавтракав, заняли свои места, отправляясь вверх по реке. По прошествии трёх часов пути, показались открытые места сведённого леса. После чего на берегу стали появляться неказистые домишки, обмазанные глиной. Причём, чем дальше, тем более добротными казались редко стоящие жилища. Крепость явилась ангарцам довольно неожиданно. Вообще, она со всех сторон была окружена дальними горами, причем на востоке и северо-западе высота гор довольно большая. Глинобитные стены Нингуты поднимались над землёй метра на три, местами на пять, не более. Выделялись проездные ворота и несколько башенок. У речных причалов находилось до дюжины кораблей, среди них ангарцы увидели и несколько старых знакомых, что ушли от Сунгарийска вместе с пленными, теми, кто был не нужен. По пути до Нингуты экипажи канонерок видели на Сунгари и Хурге несколько кораблей, стоявших у берега. Некоторые из них приставали к берегу близ селений, чтобы разжиться провизией. Но, как оказалось, не всем это удалось, ангарцами было встречено три сожжённых местными солонами и нанайцами корабля.

– Товарищ воевода, может корабли какие себе оставим? – обратился Ян Вольский к Матусевичу, подошедшему к носовому орудию.

– Не надобны нам эти лохани, Ян, – покачал головой Игорь. – У нас другой тип корпуса. К тому же наши корабли должны быть узнаваемы. Как будешь готов, бей по крепости, прапорщик! Твой выстрел будет сигналом остальным.