Андромеда

Дауни выпрямилась и посмотрела на него. На Флеминге не было ни куртки, ни галстука — только измятая и перепачканная рубашка; видимо, он не брился уже с неделю. Казалось, он был на грани белой горячки.

— Что вам нужно? Он устремил на нее мутный взгляд и сделал неверный шаг вперед.

— Прошу Вас, пожалуйста, не подходите.

— Я вижу, у вас приборы новые, — сказал он заплетающимся языком, и его губы, задергавшись, расползлись в бессмысленную улыбку.

— Правильно. Пожалуйста, уходите.

— Бриджер умер… — Он продолжал тупо улыбаться.

— Я знаю.

— Вы тут все работаете, как будто ничего не случилось… — Трудно было понять, что он говорит. — А Бриджер — мертвый. Его больше не будет никогда…

— Мы все это знаем, доктор Флеминг. Качнувшись, он сделал еще один шаг вперед.

— Что вы все здесь делаете?..

— Это вас не касается. Может быть, вы наконец уйдете? — Дауни поднялась и решительно направилась к нему. Он, мигая, смотрел на нее, и улыбка гасла на его лице.

— Он был мой самый старый друг. Дурак он был, но он был мой самый…

— Доктор Флеминг, — спокойно сказала Дауни, — вы уйдете, или мне вызвать охрану?

Он еще несколько секунд смотрел на нее, словно пытаясь разглядеть ее сквозь туман, затем пожал плечами и потащился прочь. Дауни шла за ним до двери и заперла ее, когда он переступил порог.

— Только этого нам не хватало! — сказала она Кристин. Флеминг с трудом добрался до своего домика, вытащил из ящика стола начатую бутылку виски и вылил ее в раковину. После этого он свалился на постель и проспал целые сутки. На следующий вечер он побрился, принял ванну и начал собирать вещи.

Глава 7. Часть 2

Новая клетка размножалась с фантастической быстротой. Через несколько часов Дауни пришлось перенести комочек вещества с предметного стеклышка в небольшую ванночку с питательным бульоном, которую на следующее утро пришлось заменить ванночкой побольше. Весь день, пока Флеминг спал, клетки продолжали безостановочно делиться; к вечеру Дауни была вынуждена обратиться за помощью к Джирсу. Тот отнесся к проблеме как рачительный хозяин и приказал, чтобы в мастерской изготовили глубокий бак с электрическим подогревом, системой капельной подпитки над верхним открытым концом и смотровым окном в середине передней стенки. Перед рассветом четыре ассистента извлекли новое существо из ванны, ставшей слишком тесной, и поместили его в бак. Оно продолжало расти, пока не достигло размеров овцы; затем рост прекратился. Существо, по-видимому, чувствовало себя хорошо, казалось вполне безвредным, но отнюдь не отличалось красотой. Утром пришел Рейнхарт, который наконец принял определенное решение и намеревался поговорить с Дауни. Она все еще была в лаборатории и возилась у бака, проверяя систему подпитки. Он ходил вокруг да около, пока она не освободилась.

— Все еще живет?

— И процветает! — Дауни за это время побледнела, вокруг глаз и рта залегли морщинки, но тем не менее она совсем не выглядела усталой. — А ведь полтора дня назад это было просто пятнышко на предметном стекле. Я же говорила, что организм может расти с любой быстротой — лишь бы было соответственное питание.

— Но, кажется, оно уже перестало расти? — Рейнхарт заглянул внутрь, сквозь смотровое стекло, за которым виднелась шевелящаяся во мраке темная масса.

— Похоже, что его размер и форма предопределены заранее, — сказала Дауни, беря со стола пачку рентгенограмм. Она протянула их Рейнхарту. — Правда, здесь мало что видно. Полное отсутствие костных образований. Напоминает огромный кусок студня. Но в то же время у него есть глаз и какое-то подобие мозга, напоминающее очень сложные нервные узлы.

— И больше ничего примечательного? — Рейнхарт, прищурившись, рассматривал рентгенограммы.

— Нет, разве что зачатки ног, хотя, вернее всего, это просто раздвоенный кусок ткани. Рейнхарт отложил рентгенограммы и сосредоточенно нахмурился.

— Как оно питается?

— Непосредственно через кожу. Оно живет в питательной среде и усваивает ее прямо клетками тела. Очень просто и очень эффективно.

— А что машина? Дауни сделала большие глаза.

— При чем тут машина?

— Она как-нибудь реагирует на все это?

— Но каким образом?

— Не знаю, — Рейнхарт обеспокоено нахмурился. — Так как же, реагирует?

— Нет. Она была совершенно спокойна. Профессор отправился в машинный зал и медленно возвратился, опустив голову, сосредоточенно рассматривая поблескивающие при каждом шаге носки тщательно вычищенных туфель. Время было раннее, кругом стояла полная тишина. Он заложил руки за спину и сказал, не поднимая глаз:

— Я хочу, чтобы Флеминг сюда вернулся. Сначала Дауни ничего не ответила, потом сказала:

— Эксперимент полностью контролируется.

— Кем контролируется?

— Мной. Профессор заставил себя взглянуть на нее.

— Мы живем в долг, Мадлен. Местное начальство хочет от нас избавиться.

— Сейчас, когда работа в самом разгаре?!

— Нет, министерство отстояло нас, но мы должны работать как единая группа и давать результаты.

— Хорошенькое дельце! А это что же, не результаты? — Дауни ткнула в бак коротким костлявым пальцем. — Мы на пороге величайшего открытия века — мы создаем жизнь!