Андроид №23 (СИ)

— Рад вас приветствовать в моем доме, — открытая поза демонстрировала не только спортивно-сложенное тело, но и довольно увесистый член. Он был молод с бледным лицом и черными волосами. На скулах виднелись черные бакенбарды.

«И взаправду похож на вампира».

Азиатка, первая вышедшая из воды, подала ему халат.

— Нам сказали, что вы нас ходите видеть, — начал Лион, садясь на свободный лежак. — Странно.

— Что странного? — завязывая пояс, спросил Милан.

— С вами хотят увидеться чуть-ли не все президенты мира и главы крупных корпораций, я уже молчу о журналистах и ученых. Вы же вызываете детектива и андроида. Почему?

— Вас я точно не вызывал, — улыбнулся тот. — А вот Курта я хотел увидеть. Он первый из 23 цепочки моделей. Его можно назвать совершенным. Хотел взглянуть на него и поговорить. Думаю, строить наш разговор в ключе вопрос-ответ-вопрос. Так будет честно.

— Согласен с вами, — кивнул Курт, продолжая стоять, как кукла. Митрич развалился на лежаке.

— Тогда начну я, — улыбнулся он и потянулся за бокалом уже приготовленного шампанского. — В чем смысл твоей жизни?

— В помощи людям. Служить на благо человечеству.

— Ты готов отдать свою жизнь за человека?

— Если не ошибаюсь, то по правилам я должен задать вопрос.

— Оу, прости, — улыбка так и не сходила с его лица. — Конечно.

— Как появились девианты?

— Вирус. Один из андроидов вышел из строя. Ну, знаешь, вместо кода 001000010001 была перепутана одна цифра и получился технический сбой. «Мама» не имеет к нему доступа, потому что заблокирован маршрутизатор. Касаясь других роботов, он передавал информацию, другими словами обучал других блокироваться от контроля искусственного интеллекта «Мамы» и становиться автономными. Эта одна из версий, откуда взялись девианты. Мне же кажется, что среди моих четырех инженеров был оппозиционер со своими взглядами на компанию и на мир в целом. Он специально внедрил этот вирус. Но это лишь мое предположение, — Милан сделал глоток. — Мой черед. Ты утаивал какую-нибудь информацию от «Мамы».

— Да. Утаивал. У меня есть резервное облако для хранения информации.

— Я знаю, Курт. Я изобрел его. Но мне всегда было интересно, какую информацию ты будешь хранить там. Тем более зная, что эта память ограничена. Твой вопрос. Но ты, наверное, уже догадываешься, какой вопрос задам я.

— Безусловно. Какие истинные планы развития «Киберлайф»?

— Параноики считают, что я внедрил в каждую семью киллера. Скоро наступит судный день, и андроиды убью своих хозяев. А кровожадный и властолюбивый Митрич станет королем мира. Ха-ха-ха! — он басисто и громко посмеялся. — У «Киберлайф» цель, как и у Стива Джобса при разработке «Макинтош», андроид в каждый дом. Венец моего творения — это мировой правитель, который так же служил бы на благо человечества. Создание утопии на земле и покорение космоса — самые приоритетные задачи. Вот это планы дальнейшего развития компании. Ответь на мой вопрос.

Андроид вытянул вперед ладонь, и голограмма начала проявлять кусочки воспоминаний.

Они ехали в черном «Mustang» и разговаривали между собой:

«— Учись говорить проще.

— Каким образом? И на что мне стоит уделить внимание?

— Вот этот вопрос ты мог сузить до трех букв: «Как?». Предыдущий ответ можно было сократить: «В двух кварталах от нас». Уяснил?

— Да.

— Отлично. Поехали»

Первый кадр сменился вторым. Они смотрели на двух андроидов-лесбиянок. Курт держал их под прицелом:

«— Детектив, это преступники. Они убили человека.

— Это можно спихнуть на самооборону.

— Детектив, это неправильно.

— Не всегда идти по инструкции это правильно.

— Так что вы мне предлагаете? Отпустить их?

— Тебе решать, — засовывая пистолет в кобуру, проговорил Лион.»

Последний кадр загружался дольше всего. Напарники сидели в прокуренном баре с дюжиной посетителей. Пьяный детектив заплетающимся языком спрашивал робота:

«— Вот что самое ужасное может произойти в твоей жизни?

Андроид задумался:

— Если из-за меня погибнет невиновный. Я не хочу быть сеющим смерть. Я создан, чтобы блюсти закон и подчиняться ему, — андроид видел, как глазами детектив буквально требует этого вопроса. — А что самое страшное для вас?