Андроид Каренина

Алексей Александрович после встречи у себя на крыльце с Вронским поехал, как и намерен был, в Оперу-14. Он отсидел там два акта и видел всех, кого ему нужно было. Вернувшись домой, он внимательно осмотрел вешалку и, заметив, что военного пальто не было, по обыкновению прошел к себе. Но, противно обыкновению, он не лег спать и проходил взад и вперед по своему кабинету до трех часов ночи. Чувство гнева на жену, не хотевшую соблюдать приличий и исполнять единственное поставленное ей условие — не принимать у себя своего любовника, не давало ему покоя.

ВЫ С ЛЕГКОСТЬЮ МОГЛИ УБИТЬ ЕГО.

МОГЛИ ОСТАВИТЬ ОТ НЕГО ЖАЛКУЮ ГОРСТКУ КОСТЕЙ В ПЕРЕДНЕЙ.

Алексей Александрович попытался возразить разъяренному Лицу:

— Столь радикальные меры, предпринятые под влиянием сильных чувств, имели бы своим результатом ничтожно малую победу в сравнении с огромными рисками.

ВЫ СЛИШКОМ РОБКИЙ ПРОСТОЙ УДАР ПО ГОЛОВЕ…

— Нет!

РЕЗКОЕ СУЖЕНИЕ ПРОСВЕТА ТРАХЕИ…

— О, Боже, нет!

Этот внутренний разговор, столь обыкновенный для Александра Александровича, который слышал голос в своей голове также ясно, как голос любого другого собеседника, со стороны показался бы бреднями сумасшедшего. Борьба продолжалась до трех часов ночи. Она не исполнила его требования, и он должен наказать ее и привести в исполнение свою угрозу — требовать развода и отнять сына. Он знал все трудности, связанные с этим делом, но он сказал, что сделает это, и теперь он должен исполнить угрозу.

ИЛИ ВЫ ПРОСТО МОГЛИ БЫ…

— Нет! Я не в силах буду сделать этого! И теперь прошу тебя замолчать!

Он не спал всю ночь, и его гнев, увеличиваясь в какой-то огромной прогрессии, дошел к утру до крайних пределов. Он поспешно оделся и, как бы неся полную чашу гнева и боясь расплескать ее, боясь вместе с гневом утратить энергию, нужную ему для объяснения с женою, вошел к ней.

Анна, думавшая, что она так хорошо знает своего мужа, была поражена его видом, когда он вошел к ней. Лежа в кровати, она закрыла лицо руками, когда дверь вдруг слетела с петель и разбилась в щепки об пол.

Лоб его был нахмурен, и телескопический глаз пристально изучал каждый сантиметр ее тела, избегая смотреть в глаза; рот был твердо и презрительно сжат. В походке, в движениях, в звуке голоса его была решительность и твердость, какие жена никогда не видала в нем.

— Что вам нужно?! — вскрикнула она.

— Сядьте! — сказал он.

Она с удивлением и робостью молча глядела на него.

— Я сказал вам, что не позволю вам принимать вашего любовника у себя.

— Мне нужно было видеть его, чтоб…

Она остановилась, не находя никакой выдумки. В голове Каренина послышались слова:

СДЕЛАЙТЕ ЭТО ПРОИЗНЕСИТЕ ЭТО.

— Не вхожу в подробности о том, для чего женщине нужно видеть любовника.

ВЫ ТРАТИТЕ ВРЕМЯ ВЫ ТРАТИТЕ СЛОВА.

— Я хотела, я только… — вспыхнув, сказала она. Эта его грубость раздражила ее и придала ей смелости. — Неужели вы не чувствуете, как вам легко оскорблять меня? — сказала она.

— Оскорблять можно честного человека и честную женщину, но сказать вору, что он вор, есть только lа constatation d’un fait. [12]

— Этой новой черты — жестокости я не знала еще в вас.

— Вы многого не знаете обо мне. Есть стороны моей жизни, моего существования, не говоря уже о бытии всего остального мира, Вселенной, которые вы не в состоянии постигнуть, и, если я открою вам эти тайны, они довершат ваше падение.

Он все более ожесточался, чувство гнева подавляло все остальное, словно лихорадка заставляя кровь вскипать в венах. Лицо кричало в его голове:

КОНТРОЛИРУЙТЕ ОСКОРБЛЯЙТЕ НАСТАИВАЙТЕ ПОДЧИНЯЙТЕ

Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы успокоиться: Алексей Александрович пытался прийти в себя и говорить своим собственным голосом, выбирая слова по собственному желанию, без участия Лица.

— Вы называете жестокостью то, что муж предоставляет жене свободу, давая ей честный кров имени только под условием соблюдения приличий. Это жестокость?

— Это хуже жестокости, это подлость, если уже вы хотите знать! — со взрывом злобы вскрикнула Анна и, встав, хотела уйти.

— Нет! — закричал он своим пискливым голосом, который поднялся теперь еще нотой выше обыкновенного, и через секунду Анна ощутила то же, что и Вронский, столкнувшийся с Карениным в парадном. Она вдруг почувствовала, что не может пошевелить и пальцем, словно марионетка в руках ребенка, ее подбросило к потолку; и, беспомощная, она висела и чувствовала, как горло ее сжимается, а в груди перехватило дыхание. Муж смотрел, как она болталась в воздухе, словно рыба на крючке.

— Нет! — закричал он своим пискливым голосом, и Анна почувствовала, как тело ее взмыло к потолку, а горло сжала неведомая сила