Андроид Каренина

В этом отношении случилось даже одно очень важное для них обоих событие, именно встреча Кити с Вронским. Старуха княгиня Марья Борисовна, крестная мать Кити, всегда очень ее любившая, пожелала непременно видеть ее. Кити, никуда по своему положению не ездившая, поехала с отцом к почтенной старухе и встретила у нее Вронского. Она при этой встрече могла упрекнуть себя только в том, что на мгновение, когда узнала его — в штатском платье, без огненного хлыста на бедре и огромного серого волка у ног — у ней прервалось дыхание, кровь прилила к сердцу, и яркая краска, она чувствовала это, выступила на лицо. Но это продолжалось лишь несколько секунд. Еще отец, нарочно громко заговоривший с Вронским, не кончил своего разговора, как она была уже вполне готова смотреть на него, говорить с ним, если нужно, точно так же, как она говорила с княгиней Марьей Борисовной, и главное, так, чтобы все до последней интонации и улыбки было одобрено мужем, которого невидимое присутствие она как будто чувствовала в эту минуту. Она сказала с ним несколько слов, разговор был пустой, ни о чем. Вронский рассказал ей в деталях о необыкновенной встрече у охотничьего домика, но вряд ли могла она показать в обществе, что знает об этом необыкновенном происшествии. Вместо этого она быстро отвернулась к княгине Марье Борисовне и ни разу не взглянула на него, пока он не встал, прощаясь; тут она посмотрела на него, но, очевидно, только потому, что неучтиво не смотреть на человека, когда он кланяется.

Только тогда она набралась мужества начать разговор шепотом — их объединял большой секрет, общее знание о зарождающейся Новой России.

— Как вы решились вернуться в общество? — в интонациях ее угадывалась надежда на то, что просьба об амнистии, поданная в Министерство, была всего лишь предлогом, отвлекающим маневром, и что Вронский, на самом деле, был в Москве по тем же причинам, что и Левин: он ждал подходящей возможности, чтобы выступить против власти.

— Мы с Анной Аркадьевной хотим одного — загладить вину за совершенные тяжкие преступления, — сказал он громко, чтобы могла услышать княгиня Марья Борисовна. Пожилая дама согласно кивнула. — Мы избавились от наших роботов III класса, как того требует закон, и подали прошение об амнистии в Министерство. Мои знания и умения, конечно же, пригодятся на службе Новой России.

Кити не могла угадать, где Вронский говорил неправду, чтобы успокоить старую княгиню, а где раскаяние его было искренним. Как и раньше, для нее он оставался загадкой. Она была особенно благодарна отцу за то, что он ничего не сказал об этой встрече с Вронским, когда они уже отправились домой. Но Кити видела по особенной нежности его после визита, во время обычной прогулки, что он был доволен ею. Она сама была довольна собою, никак не ожидая, чтобы у нее нашлась эта сила задержать где-то в глубине души все воспоминания прежнего чувства к Вронскому и не только казаться, но и быть к нему вполне равнодушною и спокойною.

Левин покраснел гораздо больше ее, когда она сказала ему, что встретила Вронского у княгини Марьи Борисовны. Ей очень трудно было сказать это ему, но еще труднее было продолжать говорить о подробностях встречи, так как он не спрашивал, а только, нахмурившись, смотрел на нее.

Правдивые глаза сказали Левину, что она была довольна собою, и он, несмотря на то, что она краснела, тотчас же успокоился и стал расспрашивать ее, чего только она и хотела. Когда он узнал все, даже до той подробности, что она только в первую секунду не могла не покраснеть, но что потом ей было так же просто и легко, как с первым встречным, Левин совершенно повеселел и сказал, что очень рад этому.

— Но есть еще кое-что, — добавила она. — Кое-что, о чем мы должны поговорить. Это касается нашей Золотой Надежды.

Они прислонились друг к другу головами, муж и жена, соратники, чтобы обдумать новые сложности, которые появились на их пути вместе с информацией, полученной от Вронского. Если граф действительно оставил свой повстанческий лагерь и отказался от вольнодумства, то возникла новая опасность — он мог рассказать в Министерстве все, что знает о Кити и Левине и ихтайнах.

— Я буду искать встречи с Вронским, чтобы переговорить с ним, и после этого вместе, ты и я, обсудим, как действовать дальше, — ответил Левин, сделав ударение на слове «вместе», словно бы желая убедить Кити в том, что она безупречно держалась при разговоре с Вронским.

— Я скучаю по своему роботу-компаньону, — вздохнула Кити.

— И я, любимая. И я.

Глава 2