Андроген. Прототип

— Викторович, капитан полиции, — закончил за меня посетитель. — Врач разрешил мне короткую беседу с вами. Есть несколько вопросов по поводу произошедшего. Напомню, что вы нарушили условия условно-досрочного освобождения, и от ваших слов зависит, останетесь ли вы на свободе или отправитесь отбывать срок. — Михаил Викторович что-то писал при этом, заполняя какие-то бланки.

— Так что соберитесь и расскажите, как все произошло. Не торопясь, подробно, с чего начался конфликт, — в этот момент он посмотрел на меня, а потом снова начал писать.

«Твою мать, тюрьма. Мне опять светит заключение, а так все начиналось хорошо. Вот зачем полез в разборки, ты ж эту девушку даже не знаешь. Хуже, ты ее и видел-то только мельком и сейчас не узнаешь ее. Да пошло оно всё, эти козлы должны были получить свое, жаль только не всем успел» — после слов участкового в голове сразу зашумело от мыслей и слабости. Я собрался и начал медленно излагать подробности случившегося.

— Ага, значит, шли из спортзала, — он сделал пометку у себя в бумагах, — так, а дальше что было? …

И я продолжил.

— Значит, вы услышали, но не видели, как парень ударил девушку. Так?

— Да, я уже прошел мимо автомобиля и девушки, когда услышал звук пощечины и как девушка вскрикнула. Повернулся и увидел, как парень склонился над девушкой, а она плачет, стоя на коленях.

— Угу. Так и что вы сделали дальше?

— Ну, попросил, парня так не делать и отпустить девушку.

— А он что?

— Ну, он сказал, чтоб не лез не в свое дело и шел дальше.

— Так, и вы?

— Там потом из машины еще ребята вылезли, ну и завертелось…

— А первым кто напал? Кто начал драку?

— Я, а куда мне было деваться, их же четверо, я один…

— То есть вы даже не пытались решить конфликт словесно и сразу взялись применять силу? Так, да?

— Получается. Просто не люблю таких, эта мразота думает, что все можно. Еще не люблю, когда девушек обижают.

Михаил Викторович положил ручку и пристально посмотрел на меня:

— Роман, вы мне кажетесь нормальным парнем. И поступок ваш — нормальный, мужской, но должны же были понимать, что вы ходите под УДО. Что вас выпустили на свободу условно, и каждый ваш поступок будет отслеживаться, — он вздохнул и постучал пальцами по столешнице. — Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления. Вот прочтите и подпишите.

Он протянул мне исписанные уборным почерком листы. После удара по голове в глазах малость двоилось и подкатывала тошнота, но пришлось пересилить все это и начать читать.

Михаил Викторович тем временем откинулся на спинку стула и стал изучать пейзаж за окном, временами постукивая пальцами по столу. Под этот аккомпанемент я прочитал о своих подвигах.

— Ну, как? Справились? — спросил меня Михаил Викторович, когда я положил листки на кровать рядом с собой.

— Ну, почти, не все я там понял, но суть вроде верная.

— Отлично, Роман, — он взял листки и убрал их в папку.

— И что теперь со мной будет? — я приготовился к самому худшему, в тюрьму не хотелось от слова совсем.

— Как что? Поправляйтесь, принимайте лекарства, ешьте побольше витаминов и домой. Жду вас после выписки.

— А как же драка, протокол и все такое?

— Роман, — он оглянулся на дверь и подошел ближе к кровати, понизив голос, продолжил: — Тут такое дело: по данному случаю заявлений от пострадавших не поступало. Девушка, тобой спасённая, тоже пропала, и потому дело состоит из одного пострадавшего. Тебя. Так вот. Теперь приглядывать за тобой буду тщательнее, так что аккуратней на улице и переходить дорогу только на зеленый сигнал светофора, — при этих словах на его лице мелькнула тень улыбки. — Да, там за дверью ваши родители и сотрудники с работы, пообщайтесь, — он подхватил папку со стола и вышел из палаты.

После ухода участкового в палату ворвались родители и все завертелось. Мама охала и причитала, отец, пожав руку, был скуп на слова и пытался успокоить мать. Все это длилось минут двадцать, на тумбочке возле кровати выросла гора фруктов, пакеты с соками. Мама еще пыталась накормить домашним, и мне пришлось просить помощи у отца, чтоб остановить поток маминой заботы. Есть сейчас я ничего не хотел и не мог. «Все-таки по голове прилетело знатно». После ухода родителей в палату вошел Ара.

— Привет, боец. С крещением тебя! Как сам?

— Нормально, сейчас уже полегче, чем утром.

— Молодца, тут тебя сейчас осмотрят наши врачи на предмет выявления ущерба твоему здоровью. Так что малость потерпи — он открыл дверь и пригласил из коридора людей в белых халатах. Вошедшие принесли с собой странного вида чемоданы, тут же их установили вокруг моей кровати и стали доставать из них разные приборы со шлейфами проводов. Потом все это оборудование нацепили на меня и просили не двигаться минут десять. В чемоданах что-то зашуршало и стало попискивать, врачи или кто это были, стали переговариваться вполголоса, и я не смог разобрать суть происходящего. Потом один из них подошел к Аре и что-то проговорил ему на ухо, тот кивнул и посмотрел на меня:

— Ну что, все идет, как надо, можем тебя перевести на домашнее лечение. Ты как? Домой хочется?

— Не то слово, терпеть не могу больницы.