Андрейка и лодырь Ромашка

— Как же не знаю? Вот новость! Факт остается фактом! Мы у него сами гипюр приобретали! Он раскрыл чемодан, а там — полно всякого гипюру! Разноцветный — до чего оригинальный! А макуревская теть Маша купила тюлю на шесть окон: большие розы, вот такие прямо, и листики… Из Аргентины, что ль… вообще из Европы! Он знаете что еще теть Фросе привез? Бар! Это такой ящичек красивенький, как вот телевизор, только вместо экрана дверка! Открываешь, а внутри все такое зеркальное и миниатюрненькие бутылочки так все и отражаются! Ну, до чего современно! Я тоже мечтаю о баре! Как вырасту, приобрету себе интерьерчик, бар, а на стенку — бра!

— Бра-кра! Тюль-свистюль! — издевался Моська, но Ольгуша не обращала внимания:

— А вы просто лунатики какие-то: ничего не знаете!

Моське надоела ее болтовня, и он закричал:

— Ты много знаешь, нужен он нам, твой бар! У нас поважней есть дела!

— Это какие же? — сощурилась Ольгуша.

— Тебе не положено знать!

— Ух, какие таинственные! — фыркнула Ольгуша. — Чего еще тут знать? Бродят, как лунатики! Лунатики, факт…

И она побежала спасаться, так как разъяренный Моська схватил отрезанный бот и запустил в нее — жалко, что не попал! Ольгуша скрылась за кустами и там хохотала, долго и громко, как артистка, но гнаться за ней не стали, пошли назад.

— Значит, вот это кто… — сказал Алеха. — Сроду не заподозришь…

— Ты не заподозришь, а я заподозрю!.. — возразил Андрейка. — Я его давно заподозрил! Он самый противный!.. Чего ни скажет — все с подковыркой: хи-хи-хи, хе-хе-хе… Я ему как человеку говорю: чего вы не привезете попугая или обезьянку? Правильно ведь сказал? Чем тюль возить, которого и здесь завались, попугая-то ведь выгоднее везти? Не говоря про обезьянок… А он: тут своих обезьян хватает, только осталось хвосты прицепить… Я догадался, на кого намекает… да связываться было неохота! Теперь я ему покажу!

— А что ты сделаешь? — спросил Алеха.

— Знаю что…

Моську осенила мысль.

— Стой! — воскликнул он. — Давайте вот что сделаем! Давайте соберем этот мусор, привезем и у теть Фроси прямо под окнами высыпем. Пускай глядит!

Моськина мысль была, конечно, хорошая и справедливая, но Андрейка ее забраковал:

— Улицу портить? Улица не виновата…

— Тогда… тогда… Перекидаем все к ним через забор! Во!

Так выходило еще лучше, но уперся Алеха:

— Да тут такое пойдет! От одной теть Фроси крику не оберешься! И дома… Отец сегодня только первый день начал со мной разговаривать, и мать ругаться перестала… И все опять сначала, не успеешь отдохнуть?

— Чего ни скажи, все нельзя! — обозлился Моська. — Чего я ни придумаю, нельзя да нельзя… Ну и как хотите!

Рассерженный Моська свернул на стежку, тянувшуюся к его дому… За ним и Андрейка с Алехой разошлись каждый в свою сторону…

Андрейка шел, задумавшись, пока не набрел на Гришу — теть Фросиного сына. Он был тощий, жилистый и кривоногий, а лицо широкое, как блин, с крошечным носиком и реденькими кошачьими усами.

Наряженный в новые синие джинсы и распашную рубаху, изрисованную крылатыми лошадьми, он протирал тряпочкой своего красного «Жигуля», что делал по нескольку раз в день. Рядом стоял подвыпивший пастух дядя Коля Копейкин и спорил про каких-то англичан:

— Ты мне об англичанов не толкуй, иде ты мог их видать? С пароходу? Ты у дядь Коли спроси, дядя Коля их в войну видал-перевидал в городе Архангельском! Матросы из арктицких конвоев! Народ скупой! Сердитай! Вот спроси у него закурить, это он дасть, это он не откажет! Но боже тебя упаси к нему в тумбочку, не спроша, залезть! Серчает! Драться лезет!

— Непривычные к нашему панибратству… — хехекнул Гриша.

Андрейка не вытерпел и встрял в разговор:

— А мусор везде выбрасывать — не панибратство, да?

— Какой мусор? — прикинулся непонимающим Гриша.

— «Какой»! Ваш мусор! Где березовая поляна… Мы точно узнали чей: и обои, и боты отрезанные, и пузырьки…

— Какие щепетильные, скажи на милость! — насмешливо развел руками Гриша. — А куда же его девать?

— На свалку! Есть свалка… Почему обязательно в самое красивое место?..

Гриша продолжал посмеиваться:

— Глядите-ка! Тоже стали разбираться: «красивое»… Эстетики нашлись! Я, например, не заметил там особенной красоты: полянка как полянка… По-моему, все полянки одинаковые… А на свалку не всякий поедет: инфекций прикажешь там набираться, на свалке вашей?..

— Ты, Андрюха, помалкивай, чего не понимаешь! — сказал дядя Коля. — Ты его слухай… Он человек бывалый, козырный: они с Пятровной нынче из бара пьють! Мы народ серый, мы покуда из стакана! Абы поболе!

— Неужели трудно было до свалки довезти? — не отставал Андрейка.

За Гришу ответил дядя Коля:

— Наш мусор недостоин рядом с ихним находиться! У них — культура!.. Куда нам…

Гриша перестал посмеиваться:

— А чем ты докажешь, что я? Ты видал?

— Знаю!

— Нужно доказать!

— Докажем!

— Ну и что?

— А то!

— Ты чего лезешь не в свое дело? Ты сознательный?

— Сознательный!

— А я — нет! Ясно? И отвали! Нечего мне тут права качать!.. Молокососы, понимаешь…

И Гриша полез в своего «Жигуля».