Андрей Смирнов

— Тибо, — наконец сказал я, — мы не поедем в Тулузу.

Тибо одобрительно кивнул:

— Вот это хорошо, господин Андрэ. Спасибо.

И спросил с надеждой:

— Значит, в Марсель вернемся?

— Не исключено. Но позже.

Тибо тяжело вздохнул.

* * *

Мы   миновали   пару   деревушек,   а   ближе   к   полдню   остановились   перекусить   и   дать   отдых

лошадям.

Тибо вдруг хлопнул себя ладонью по лбу и с сожалением посмотрел на моего Принца.

— Что такое?

— Да забыл я совсем про одно дело, которое надо еще было в Эжле сделать.

— Ты это о чем?

— Да про щит ваш забыл.

Я посмотрел в сторону лошадей. К седлу Принца был приторочен выпуклый, суженный внизу

прямоугольник   в   кожаном   чехле.   Раньше   я   как-то   не   задумывался   над   предназначением   сего

предмета: не до того было. Видимо, это и был щит.

— А что с ним такое?

— Ремень отлетел. Надо было сходить к кузнецу, заклепать, а я и забыл.

Я попытался вспомнить все, что знал о средневековых рыцарях. Вспомнил фильм «Айвенго».

Еще раз взглянул на лошадей.

— А что — копья у меня разве нет?

Тибо покачал головой:

— Вы его еще в Арле сломали. На турнире. И щит там же испортили.

— И почему мы их до сих пор не починили?

— Копье надо новое покупать, — доходчиво объяснил Тибо, — а щит мы как раз собирались в

Ниме чинить.   Только вот  город закрыт  оказался.  Тогда  мы  поехали  дальше.  А  тут  вас и  догнал

Гийом де Бош. Потому-то вы с ним без щита и сражались. Зря вы, ваша милость, доспехи его взять

отказались...

— Неужели так сложно починить щит, что для этого обязательно ехать в город? — перебил я.

— Так там ж не только ремень заклепать надо. Его ж еще и сверху весь изрубили. Чинить его

нужно и красить заново.

Я подошел к Принцу, отвязал ту штуку, которую посчитал щитом. Расчехлил. Да, я не ошибся:

самый обыкновенный средневековый щит. Обыкновеннее не бывает. В Эрмитаже однажды такой

видел.

Щит был прямоугольным, внизу плавно переходящим в заостренный овал. Один из ремней,

которыми он должен был крепиться к руке, и в самом деле оказался порванным. С внешней стороны

по   краям   имелось  несколько   мощных   железных   заклепок.   Хотя   пространство   между   ними   было

сплошь   в   щербинах   и   зарубках,   рисунок   еще   можно   было   узнать.   Крест   и   какое-то   уродливое

крылатое животное со змеей вместо хвоста.

— Как называется эта зверушка? — спросил я у толстяка.

Тибо с осуждением посмотрел на меня:

— Это ж ваш герб, господин Андрэ! А животное — это птица грифон.

— Надо будет запомнить.

Тибо наградил меня еще одним осуждающим взглядом.

Эту  ночь  мы  провели  в  лесу.  Спят  в  лесу так:  берется  попона,   кладется  на травку,   сверху

укладывается   рыцарь,   на   рыцаря   укладывается   плащ.   Вместо   подушки   —   седло.   Сплошная

романтика.

Всю ночь доставали комары. Интересно, почему они не кусали Тибо?..

* * *

На   следующий   день   мы   миновали   широкую   развилку.   Одна   из   дорог   уходила   дальше   на

северо-запад, другая сворачивала к югу. Мы выбрали вторую. На юге тепло и растут бананы.

Наверное, все странствующие рыцари неким необъяснимым образом умеют притягивать к себе

приключения. И впоследствии мне не раз приходилось убеждаться в этом. На собственной шкуре.

Вскоре   мы   оказались   на   берегу   реки.   Дорога   поворачивала   и   вилась   вдоль   берега.   Мы

двинулись по ней, рассчитывая, что она приведет нас к мосту или к переправе.

Местность вокруг была весьма живописная. Справа лес, слева речка. Небо, облака и солнце.

Потом деревья на другом берегу реки расступились, мы увидели с той стороны продолжение дороги

и на некотором отдалении — укрепленный замок на холме.

Ни моста, ни переправы здесь не наблюдалось. Зато имелся брод. И еще здесь находились два

человека, которые живо вскочили при нашем появлении.

Один из них, здоровенный светловолосый парень, был одет просто: штаны да кожаная куртка с

нашитыми на нее металлическими кольцами. Лицо простоватое, но сложен молодецки.

Второй,   черноволосый   и   темноглазый,   слегка   пониже   первого   и   лет   на   десять   старше.   В

кольчуге и прочем железе. На поясе — меч. Шлем — в левой руке. Физиономию второго украшали

усы и короткая, аккуратно подстриженная «испанская» бородка.

При   виде   нас  на   лице   «испанца»   отразилась  искренняя   радость.   Светловолосый,   напротив,

глядел хмуро и насупленно.

— Господа, — вежливо обратился к нам «испанец», заступая дорогу, — прошу прощения. Я не

ошибусь, если предположу, что вы собрались переправляться на другой берег?

— Не ошибетесь, — ответил я.

—   А   не   ошибусь   ли   я,   —   продолжал   «испанец»,   обращаясь   уже   только   ко   мне,   —

предположив, что вы — благородный человек?

— Вне всякого сомнения, — твердо заявил я. Усы «испанца» возбужденно встопорщились, а

на лице снова отразилась неподдельная радость.

— В таком случае, благородный рыцарь, объявляю вам, что я являюсь защитником этого брода

и не позволю вам переправиться на другую сторону!

Я усмехнулся. Торжественный тон «испанца» меня позабавил. Слова «защитник этого брода»