Андрей Смирнов

поднялся — его злило, что эти северяне ведут себя в его замке так, словно находятся у себя дома, а

его ставят в положение гостя.

Как только Райвин и барон покинули общую залу, Дейри, до сих пор молча сидевшая над

тарелкой с олениной и бобами, деловито осведомилась у кардинала:

— Меня будут насиловать?

Некоторые из рыцарей засмеялись, другие замолчали и с усмешками стали ждать

продолжения; баннерет Тарока, Найген Виклорид, смертельно побледнел и с ужасом посмотрел на

девушку. Зингар несколько секунд, сжав челюсти, разглядывал ее. Он не терпел подначек и

ребячества.

— Нет. — Процедил он и отвернулся.

В ответ Дейри поджала губы и, пренебрежительно хмыкнув, вновь сосредоточилась на

тарелке с бобами. Послышались сальные шуточки — впрочем, быстро утихнувшие, стоило

Зингару повернуть голову и холодно оглядеть офицеров. Продолжал смеяться только Нилс

Толстопят, один из ярлов Фалдорика — но и он вскоре переключил свое внимание на что-то

другое. Бледность сошла с лица Найгена Виклорида — остаток ужина он просидел красный, как

рак. Он не знал, как доложить барону об этом проишествии и в результате решил не говорить

ничего.

История, между тем, имела продолжение — тем же вечером, а вернее, уже ночью, когда

Дейри поднималась в свою башенку, к ней приблизились Кабур Китэ, Гален Хоки и Малькран

Мерзляк. Первый был рыцарем Свинцовой Горы, второй — министериалом, который уже более

десяти лет не мог получить рыцарства из-за раззвязного поведения, а третий — пиратом,

заработавшим прозвище за склонность к простудам и желание при всякой возможности одеваться

потеплее.

— Скучаете, баронесса? — Промурлыкал Кабур Китэ. Наглый взгляд и кончик языка,

скользнувший по краешку губ…

— Мы бы вас могли развеселить. — Улыбнулся, демонстрируя выбитый в драке зуб, Гален

Хоки.

Малькран молчал, плотоядно разглядывая девушку. Он не понимал приказа, отданного

Зингаром — а затем подтвержденного Фалдориком — не трогать женщин в замке эс-Шейн и не

насиловать никого в деревушках. А как же маленькие радости военного похода? К счастью, Гален, с которым он успел сдружиться за время путешествия, позвал его подкараулить распущенную

дочурку местного барону у ее покоев — в то время как самому Галену эту мысль подбросил

Кабур, сидевший за столом во время позднего обеда и видевший, как повела себя баронесса. В

рассказе он, впрочем, слегка все преувеличил, изобразил ее недовольство ответом кардинала в

самых ярких тонах; и высказал ряд непристойных предположений так, как будто бы был

совершенно уверен в их подлинности. Гален немедленно загорелся идеей дать «этой девке» то,

чего она хочет; Кабур позволил себя уломать и присоединился к затее, но все время ожидания

мучался вопросом — правильно ли он расценил произошедшее за столом? Действительно ли эта

юная благородная девушка была разочарована тем, что с ней не станут обходиться, как с

последней шлюхой? Он обрисовал Галену полную распутницу, но сам скорее поставил бы на то, что она боялась северян и пыталась за наглостью и пренебрежением скрыть страх; Кабур полагал, что она позволила себе провокацию лишь для того, чтобы уверить саму себя в безопасности и

безнаказанности. Если это так — баронесса теперь оробеет и покажет страх, который она пыталась

скрыть от самой себя; они посмеются над ней и уйдут. Если же она и в самом деле скучает тут без

мужского внимания — то оно, безусловно, будет ей оказано.

Дейри поднесла левую руку к лицу и медленно лизнула кончик указательного пальца, ее

вид при этом был настолько порочен и одновременно невинен, что Кабуру захотелось содрать с

нее платье прямо здесь, в коридоре и жестоко отодрать, прижав спиной к стене. Они

переглянулись с Галеном и приблизились к баронессе еще на шаг. Малькран зашел сзади и,

нагловато щерясь, погладил Дейрины ягодицы.

— Я очень скучаю… — С томным придыханием и хрипотцой произнесла девушка. —

Очень-очень скучаю по таким… сильным, уверенным, красивым рыцарям, как вы…

Гален расплылся в ухмылке. Женщины иногда говорили ему, что он вонят от того, что

редко моется, но эта блудливая шлюха — не из таких: она не станет унижать мужчину, от

которого пахнет так, как должно пахнуть: сместью своего и конского пота, горьковатым запахом

дурман-травы изо рта, кисловатым запашком из области паха… Он протянул руку, но коснулся

Дейри лишь вскользь: она отступила к двери в свои покои, поигрывая глазками и покачивая

плечиками — слегка переигрывая, что было простительно, ибо практическим опытом соблазнения

она, все-таки, не обладала.

Троица потянулась за ней. Дейри проскользнула в комнату и, сбросив теплые башмачки,

легла на кровать. Она развела ноги и задрала юбку выше бедер.

— Не нужно глупых прелюдий… — Продолжая изображать неземную страсть, произнесла

она. — Я вся горю! Берите же меня поскорее!

Кабур замер, чувствуя, что происходит что-то странное. Малькран также насторожился. И

лишь Гален по-прежнему ощущал себя в своей тарелке. Все шло именно так, как ему всегда и

мечталось.

— Горячая штучка, да?.. — Подмигнул Кабуру и приблизился к кровати, расстегивая

штаны. К ремню потянулся и Малькран.