Андрей Смирнов

милостыню на улицах, питаться отбросами, смотреть на зверей в хлеву и завидовать их теплой, сытой жизни…

– Вы сейчас говорите, как мой отец! – Со злостью оборвал его Калил. – Но вы ведь и сами

«вооруженный бродяга», разве не так?

– Все так, – кивнул Лэйн. – Я тебя не отговариваю. Я лишь предупреждаю о том, какой

может стать судьба, которую ты так жаждешь… Ладно, это пустой разговор. Расскажи лучше о

Раммонах и Делбери. Сколько людей они собрали? Как быстро их разгромили? Кто еще с ними

был? Всех их поубивали или кто-нибудь остался?

– Сколько точно – не знаю, но их было больше, чем Джадасов, только это не помогло –

пиратский ярл их сразу разбил. Конечно, с ними еще многие были. Всех не знаю, слышал еще про

Латфора с сыновьями и про гнилозеров… ну, про тех, кто на Рясковом озере живет, мы их тут

«гнилозерами» кличем… вот оттуда человек десять пришло. Про остальных не знаю. Часть

ополчения поубивали, из остальных заложников взяли, а прочих отпустили.

– Ты ведь был в Латтиме? Хорошо знаешь город? Нарисуй карту, хотя бы примерную. Где

у них там тюрьма, где ратуша.

Калил взял ветку и, высунув кончик языка от усердия, принялся чертить в пыли, а Лэйн,

разглядывая невнятные каракули, время от времени задавал наводящие вопросы. В итоге

примерное представление он все-таки получил, а подробности следовало выяснять уже по

прибытии на место.

Они легли спать, а утром проехали поселок и миновали каменный мост над небольшой

бурной речкой, которая называлась Яйнла – в честь девушки, упавшей с этого моста вскоре после

его постройки и разбившийся об острые камни: речку, на берегах которой, по словам местных

жителей, с тех пор можно было увидеть призрака молодой девушки, стали называть именем

погибшей, а мост и выросший рядом с ним поселок – Красным, ибо кровь погибшей ненадолго

окрасила воду реки в красный цвет.

Вскоре после после обеда они уже подъезжали к Латтиме. Когда Калил предупредил

далкрума о скорой близости города, Лэйн повернул лошадей с дороги в лес. Встали лагерем,

поели. Лэйн лег спать, приказав разбудить на закате – впрочем, проснулся он сам спустя

несколько часов, полежал, понял, что уже не заснет, снял верхнюю одежду и устроил небольшую

разминку перед глазами восхищенного Калила: стойки и движения стиля Обезьяны – без оружия, затем стиль Камышового Кота – уже с ножами. Искупался в холодной речке и переоделся в

чистое. Перекусил. Солнце клонилось к закату. Калил с нетерпением ждал, что последует дальше.

– Ты со мной не пойдешь. Останешься здесь, будешь приглядывать за вещами и лошадьми,

– распорядился Лэйн. – Поскольку заняться тебе все равно нечем – одежду мою постирай. Если до

завтрашнего вечера я не вернусь – собираешь барахло и возвращаешься домой к отцу. Все ясно?

– Нет! Я хочу пойти с вами, господин! Я могу вам помочь!

– Конечно, можешь – и я только что объяснил, в чем будет заключаться твоя помощь.

– Но…

– Вот что, мальчик. – Холодно произнес Лэйн. – Либо ты остаешься со мной и

беспрекословно выполняешь все, что тебе говорят, либо катишься на все четыре стороны. Любое

нарушение приказа – идешь вон. Все ясно?

Калил понуро кивнул – впрочем, он был далеко не так сильно расстроен, как пытался

показать. Пусть на правах слуги, но Лэйн принял его, а это позволяло надеяться, что в будущем

Калил, возможно, все-таки станет его учеником.

Помимо ножей, маски, карловых наручей и перчаток с когтями, Лэйн взял с собой

кожаный футляр, который прицепил за спину, поверх ножен – в футляр помещалось несколько

листов бумаги, кисточка и маленькая баночка с тушью. Он не был уверен, что принадлежности

для создания офуд ему понадобятся, но опыт подсказывал, что каждый раз, когда он решал

оставить инструменты для магического письма среди прочих вещей – позже ему приходилось об

этом жалеть.

Лэйн двинулся вдоль дороги и подошел к Латтиме, когда солнце уже скрывалось за

горизонтом – и пока он выбирал оптимальное место для проникновения в город, стемнело совсем.

Входить через ворота он не хотел – у Джадасов, стоящих на страже, могли возникнуть ненужные

вопросы и уж наверняка они захотели бы обыскать его и забрать все, что показалось бы им

ценным, а поднимать шум на данном этапе операции в планы Лэйна не входило. В сумерках

ворота закрыли, зажглись огни на сторожевых башнях, за частоколом начали мелькать фигуры

Скатов, поставленных в ночную стражу. Стражи было немного, но она была, и Лэйн потратил

около часа, учась предугадывать время появления Джадасов на интересующем его участке стены.

После того, как стража миновала этот участок в очередной раз, он быстро и ловко взобрался по

частоколу, пользуясь перчатками с когтями, которыми он цеплялся за малейшие неровности стены

подобно поджарому коту, вышедшему на охоту. Выждав момент, когда стража на башнях справа и

слева смотрела в другую сторону, Лэйн перебрался через наименее освещенный участок стены, спрыгнул вниз, удостоверился, что остался незамеченным и направился в город. Чутье далкрум на

х`тоша подсказывало, что духи города отнеслись к его появлению весьма настороженно –