Андрей Рублев

Слушала Коломна московских кметов, вещавших о войне. Попы в церквах поминали приказ московского князя о грядущем нашествии степняков. Шли татары на Русь, а навстречу им через Коломну рекой текло русское воинство, и по пути вливались в эту реку новые ратники из сословия черных людей, коим дорога любая пядь земли. Шло Коломной воинство под водительством князя Дмитрия и его верных воевод, чтобы преградой встать перед полчищами Орды на ее пути к Москве. Дивилась Коломна, что московское воинство сильно волей людей, готовых по примеру предков биться за отчизну. Гадала Коломна, в каком месте и как встретятся на этот раз сила Руси с силой ордынской конницы, ведомой Бегичем. Гадал древний город, холодея от мыслей, чем обернется для Руси новая встреча. Все знали, что еще никогда Русь не осиливала мужеством и бесстрашием татар, но, защищая себя, кровь лила без всякой жалости. Все знали, как страдала Русь от нашествий, сгорала в пожарах, словно свеча, теряла мужиков и женщин, которых уводили в свои земли победители.

Страшило Коломну, что Мамай доверил конницу Бегичу, испытанному в жестокости поработителю, ненавидящему Русь. Но ни Мамай, ни Бегич не знали, что у Москвы есть большая и разумная в стойкости ратная сила. Шла эти сила по Коломне и грудилась у переправ через Оку. Шло воинство молчаливо, с суровостью на лицах, спаянное единым помыслом – не дозволить врагам разорить городков и селений, что лежали на пути к Москве.

Всякий в воинстве, начиная с великого князя, понимал, что биться придется не с литовцами, не с дружинами рязанского князя Олега, а с доселе непобедимой татарской конницей, вытаптывающей копытами траву до корней, и что битва эта будет насмерть.

Верит воинство, что князь Дмитрий знает хитрое коварство Бегича. Князь беседовал с ним в Орде, углядев ненависть во взгляде его единственного глаза с желтым белком. Знает князь, что у Бегича много храбрых соратников, но на поле битвы он за всех думает один и приказы гонцам отдает нахлестами нагайки.

Удостоился увидеть проход воинства и Андрей Рублев. Взволновал его до озноба вид ратной силы. Охваченный всеобщим могучим людским порывом, Андрей, разжившись острым топором, влился в воинство, поверив, что способен биться с врагами за спокойную жизнь Руси.

Миновав Коломну, сила Руси туманным рассветом 11 августа 1378 года остановилась на холмах по берегу реки Вожи, слыша ржание татарских коней на противоположном берегу. Туман застелил берега и реку. Только к полудню высох он под солнечными лучами, и татары увидели за рекой воинство князя Дмитрия.

Смелостью московского князя, рискнувшего поставить на виду свою силу, Бегич удивлен, по его приказу ее сейчас сомнет, раздавит, втопчет в землю копытами татарская сытая конница. Татары нашли броды. Бегич приказал начать переправу. Кони со всадниками в кованых панцирях, осиливая течение, переплыли реку. С дикими победными воплями мчатся татары к холмам, засыпая их стрелами. Подобно шквалу Бегичева конница несется по полю к холмам, но на подступах к ним нежданно снижает стремительность натиска. Неподвижность московского воинства ошеломляет татар, привыкших побеждать одним устрашением. Происходит для татар непостижимое – русичи на этот раз не бегут в страхе от степных полчищ.

Битва началась, когда кочевники достигли склонов, в тот же момент навстречу им с холмов ринулась княжеская конница. Закипела сеча. Следом за конными дружинами с холмов потекла пешая ратная сила. Она шла на врага с криками, сметая его с пути. Шел в этом бурном потоке и Андрей Рублев, позабыв об опасности, крича во весь голос, взмахами топора крушил он спешенных врагов.

Воинство Дмитрия, осиливая, прижимало татар к реке, поверив в свою несокрушимость. Татар уничтожали мечами, вилами, топорами, секирами, рогатинами, с которыми привыкли ходить на любого зверя. Татары бросались в реку и тонули, запруживая телами быстрину ее течения. Тяжелые панцири тянули всадников ко дну. Дико ржали израненные кони, на все голоса вопили татары и русичи.

Только под вечер, когда враги бежали, впервые снемев от ужаса, побежденные воинством князя Дмитрия, стих накал битвы. Пали сумерки, ратное поле наполнилось стонами раненых. Обрызганный кровью, с кривой татарской саблей в руке, Андрей медленно отходил от пережитого ужаса. Словно во сне увидел он, как к шатру князя Дмитрия принесли тело мертвого Бегича, еще утром мечтавшего поставить перед собой на колени покорившуюся ему Русь. Запомнилось Андрею лицо князя Дмитрия – суровое, без кровинки, с плотно сжатыми губами. Это было лицо человека, пережившего на берегу Вожи первую победу воинства Руси над непобедимой Ордой…