1 июня по ТВ в очередной раз показали одну из первых работ Миронова в кино – милую комедию «Три плюс два» (21.30). Много воды утекло за эти пятнадцать лет: бывшие любовники Миронов и Фатеева успели за это время несколько раз развестись, завести детей (у Фатеевой их было двое – сын и дочка, у Миронова один ребенок – дочка). Была, правда, еще дочка Ларисы Голубкиной Маша, но Миронов, хотя и относился к ней как к родной, официально ее не удочерял, считая это лишним. Зато он официально женился на Ларисе Голубкиной, прожив с ней почти три года в гражданском браке. Сразу после регистрации молодые отправились на мироновскую дачу на Пахре, надеясь отдохнуть от городского шума и суеты. Но друзья Миронова решили над ними подшутить. Александр Ширвиндт и Марк Захаров со своими женами дождались ночи и приехали к даче на такси. Далее послушаем рассказ самого М. Захарова:
«Сначала мы осторожно изображали ночные привидения, ходящие с воем вокруг дома с погашенными окнами. Поскольку окна не зажглись, звуковую гамму решили разнообразить. „Привидения“ стали не только выть, но противно пищать и ухать. Когда пришло физическое утомление без всяких видимых изменений на даче, Ширвиндт проявил огромную, незабываемую на всю оставшуюся мою жизнь изобретательность. Он неслышно влез через окно в спальню и укусил Ларису Ивановну за пятку. Ларисе Ивановне это почему-то страшно не понравилось. Почему – для меня загадка…»
Вскоре после регистрации Миронов поменяет свою квартиру в Волковом переулке на квартиру, которая примыкала к «двушке» Голубкиной. Прорубит стенку – и получится довольно приличная четырехкомнатная квартира.
Самое интересное, что регистрация отношений с Голубкиной не отвадила Миронова от походов на сторону. Хотя чаще всего его романы носили исключительно платонический характер. Так, к примеру, было с Еленой Кореневой, с которой Миронова свела судьба летом 77-го во время съемок телеспектакля Валерия Фокина «Между небом и землей». Возлюбленную Миронова там играла Марина Неелова, но за пределами съемочной площадки романа у них не случилось. А вот на Кореневу Миронов, что называется, запал по-настоящему. По словам самой актрисы: «Я была маленькой вредной козявкой, пребывающей в постоянной печали, в которую почему-то влюбился этот красивый, полный жизненной энергии „сердцеед“ – Андрей Миронов. Казалось, должно было быть все наоборот, ан нет! Он развлекал меня, веселил, рассказывал драгоценные актерские зарисовки, угощал по-царски, дарил цветы, целовал ручку при встрече и, случалось, исповедовался в своих грехах и романах. Его поведение и энергия декларировали безоговорочное приятие самой что ни на есть реальной, земной человеческой жизни, в которой он плавал как рыба в воде и был ее любимцем. Так называемая „достоевщина“, самокопание, надлом, как и любой отказ от земных благ, воспринимались им как поражение. Его доминирующей жизненной эмоцией было восхищение. Он рассказывал о том, как плакал от восторга, наблюдая парад королевских гвардейцев в Лондоне, и с такой же страстью говорил о своей мечте поселиться на речке с трогательным названием Шоша…»
Судя по поступкам, которые Миронов совершал в этом романе, влюбился он сильно. Однажды, когда они с Кореневой были в Ленинграде, он примчался на свидание к гостинице «Астория» на пожарной машине. Он стоял на ее подножке и, поражая всех пешеходов, потрясал в воздухе рукой как циркач-эквилибрист. В другой раз, уже в Москве, он привез своего друга-итальянца к Кореневой в четыре часа утра! И все для того, чтобы показать другу девушку, в которую был влюблен. Иностранец с интересом пообщался с Кореневой, после чего сразил Миронова признанием: «Это не женщина!» Миронов был в шоке: «А кто же это?» – «Это ребенок!» – последовал неожиданный ответ.
Роман Миронова и Кореневой длился недолго – всего лишь во время работы над телеспектаклем. Затем Миронов его собственноручно похоронил. Во время последнего свидания он сказал девушке: «Я понял – вы чистый человек с удивительной женской природой, но вас сломали, втиснули в форму, и вы уже ничего не можете с этим поделать».
Была ли в курсе этого романа Лариса Голубкина, неизвестно. Но даже если бы и знала, вряд ли отнеслась к этому серьезно. Она слишком хорошо знала своего мужа, чтобы бояться за благополучие своей семьи. За три года их брака Миронов не единожды кем-то увлекался, но вопрос об уходе из семьи ни разу не стоял. И жили они вполне благополучно.
Вспоминает Л. Голубкина: «В первое время он часто заводился по какому-либо поводу, и пару раз я ему сказала:
– Андрюша, я же тебя сюда не звала, я не собираюсь мелочиться, больше всего на свете я боюсь выяснения отношений. Мне это неинтересно, это пусто, это никому не нужно, кто лучше, кто хуже, кто главней и кто не главней, все распределится и разложится по своим полкам все равно…
Не было скандалов, мы совершенно не скандалили. Иногда, конечно, конфликтовали.
– Знаешь, Андрюша, – говорила я ему, – по-моему, ты меня совсем не любишь.
А он говорит: