Андрей Курбский

А потом, спустя примерно год, твой враг, крымский хан, присылал, и молил короля, и просил нас, чтобы мы вместе пошли походом на ту часть Русской земли, которая находится под твоей властью. Я, хотя мне и король велел поддержать [хана],отказался: не захотел и представить такое безумие, что я, [христианин],под мусульманскими знаменами пошел войной на землю христианскую с чужим царем, неверным. Потом и сам король этому удивился и похвалил меня, что я не уподобился безумным, ранее дерзнувшим на это, [таким, как ты, у которого в войске мусульмане служат и который вместе с крымским ханом хочет напасть на христиан].

А что ты пишешь, будто бы царицу твою околдовали и тебя с ней разлучили, [умертвив ее, и что это сделали] вышеназванные [святые] мужи, и я в этом участвовал, так я не хочу даже отвечать на это обвинение от имени этих святых, ибо их дела [сами о себе вопиют],словно трубы, [и свидетельствуют] об их святости и добродетели. Но за себя отвечу коротко, поскольку если смолчу на твою великую неправду, то получится, что я виноват в том, в чем ты меня клеветнически обвиняешь.

Хоть я и многогрешный, и недостойный, но ведь я был рожден от благородных родителей, принадлежу к роду великого князя смоленского Федора Ростиславича, как твое царское величество знает из русских летописей. И князья того рода не имели обычая [губить свой род, как будто сами] есть свое тело и пить кровь своих братьев, не то что некоторые, для которых это с древности в обычае: как первым выступил в Орде Юрий Московский против святого великого князя Михаила Тверского. А прочие подобные случаи еще свежи в памяти и стоят перед глазами. Что стало с князьями Угличскими и Ярославскими и прочими их родичами? Как они всеми родами истреблены и погублены? Об этом и слышать тяжело, ужасно! [Младенцы] оторваны от материнской груди, [князья были] заключены в мрачных темницах и долгие годы погибали в заточении, [как, например],Дмитрий-внук, [несмотря на то что он] блаженный и боговенчанный!

А твоя жена, царица Анастасия, мне, убогому, близкая родственница, и смотри о нашем родстве на краю листа написано: Борис Иванович Морозов родил двух Тучковых: Василия и Иоанна. От Иоанна произошла Ирина, мать Романа, от которого и происходит Анастасия, царица. Василий же родил Михаила, отца моей матери Марии. [Так что мы с ней одного рода, а у нас не в обычае убивать родственников, и я невиновен в ее смерти].

А о Владимире [Андреевиче Старицком],своем брате, вспоминаешь, будто бы хотели тебя свергнуть, а его возвести в государи, воистину, об этом и не помышляли, тем более что он был того и недостоин. А я еще тогда понял, как ты будешь ко мне относиться, когда ты насилием выдал замуж мою сестру за своего брата [Владимира],заставив ее породниться с вашим издревле кровопийственным родом.

А что повсюду бахвалишься и возносишься, будто бы окаянных ливонцев поработил якобы силой животворящего креста, [и в этом проявилось покровительство Бога],– не знаю и не думаю, чтобы это было угодно христианству: [не под Господним Крестом ты шел, но],скорее, под крестом разбойников, [распятых вместе с Христом. И не было тебе никакого покровительства Бога]:еще король наш с трона своего не двинулся, и вся шляхта еще в домах своих пребывала, и все королевское войско [при королевском дворе] стояло, а уже хоругви [твоего воинства] во многих городах были поломаны неким Жабкой, а в Кеси, стольном граде – латышами. И это [доказывает],что они не Христовы кресты, а [кресты, подобные тому, на котором был распят нераскаявшийся] разбойник. [Они противны христианству],их носят [не перед истинно верующими],а перед разбойниками!

Гетманы же польские и литовские еще и не начали подготовку к выступлению против тебя, а твои окаянные воеводишки, правильнее сказать – калеки, из-под твоих [разбойничьих] крестов были выволочены связанными конскими поводьями и [показаны] здесь, на великом сейме, на котором многие народы бывают, где над ними все смеялись и надругались, окаянный [царь],на [огромный] и вечный стыд твой и всей Святорусской земли и на срам народов – сынов русских.