Андрей Капица. Колумб XX века

Зато поедем на лыжах — лучшего спутника, чем Андрей, просто не бывает! Сидим за столом — ну, он же самый главный! Он — Капица! Он здорово катался на горных лыжах, ездил по каким-то курортам. А у меня по бедности не было горных лыж. Завидовал я Андрею ну вот просто! А он красиво спускается, и так, и этак, и с поворотами, и с разворотами. И окружение у него академическое. Но я потом тоже немножечко научился — ездил на Кавказ, пробовал кататься. Я уверен, что настоящий географ обязательно захочет научиться. И его жена Женя мне говорила: „Ну чего же ты хочешь? Андрей и ты — это же большая разница!“

И почему-то я стал у него лучшим другом по университету! Какие у него еще были друзья? Я просто с ними не встречался никогда. Хотя бывал у Капиц и дома на Ленинском проспекте, и на дачу на все праздники Андрей меня звал.

А потом я поступил в аспирантуру и еще какое-то время был связан с университетом и Андреем тоже. Мы обсуждали с ним все проблемы, которые у него возникали. Если чего-то не ладилось, он прибегал ко мне. Когда в 1950 году я женился, Андрей был главным моим другом из университета на моей свадьбе! Мы с ним вместе покупали букет цветов моей жене Верочке на этот день! И его Женя поэтому, когда он женился, тоже стала близка нам. Наши семьи дружили».

Рассказывает дочь Андрея Капицы Анна Андреевна: «Мама с папой поженились 21 июня 1952 года. Мама родом из Харькова. Отец у нее был немец по фамилии Прейсфрейнд. Сами понимаете, с такой фамилией в военное время учиться в советской школе было непросто. Прейс фрейнд переводится как „милый друг“. Но ее отец умер очень рано, когда маме было всего год-два. А потом ее мать уже вышла замуж за Ивана Васильевича Обреимова, который впоследствии стал академиком. Уже с ним они переехали перед войной в Москву. Первое время, мама рассказывала, они жили в гостинице „Москва“. И по какому-то доносу Ивана Васильевича посадили в тюрьму. Это было в 1940 году. И Петр Леонидович, который знал Ивана Васильевича с детства, они были у Иоффе в одной компании в Петербурге, за него ходил, хлопотал, и Ивана Васильевича чуть ли не 20 июня 1941 года выпустили. То есть, если бы вот еще пару дней — то всё! В тюрьме бы и остался. Потом они получили квартиру на Ленинском проспекте, и тоже в доме 13 — трехкомнатную квартиру в соседнем подъезде. Если посмотреть от квартиры Петра Леонидовича, то она находилась как бы на чердаке. То есть лифт идет до девятого этажа, вы еще пешком поднимаетесь на десятый, и там будет квартира Обреимовых — высота потолков где-то два с половиной в отличие от трех, которые ниже. Но большая просторная квартира, которую они обустроили и всю жизнь в ней жили, и сейчас там потомки живут.

Иван Васильевич Обреимов работал в своем Институте органической химии имени Н. С. Курнакова на улице Стасовой, а наша мама, Евгения Александровна, жила здесь, училась. Практически они с папой жили в одном доме в соседних подъездах. Можно было даже ходить из одной квартиры в другую — там один черный ход на два подъезда. Один подъезд 6-й, другой — 7-й. Мне в детстве было страшно до жути ходить по этому черному ходу — темно, холодно, узенькая лесенка или балкончик — не знаю — и шатающиеся перила, за которые лучше не браться!»

Началась семейная жизнь Андрея Петровича. Он вспоминал: «В начале 50-х годов на первой модели „Москвича“ мы стали ездить по Подмосковью, посещая различные туристические места. После смерти Сталина Н. С. Хрущев разрешил Петру Леонидовичу выезжать в социалистические страны, но в капиталистические страны по-прежнему не пускал… Отец решил ездить в социалистические страны Европы на автомобиле. С собой он брал Сергея с его женой Татьяной или меня с моей женой Женей. Отец с мамой побывали в Польше, Чехословакии, Румынии, Болгарии и Венгрии. Позже, после снятия Хрущева, ездили на машине в Югославию»[166].

Однако и учебы в университете никто не отменял. До нашего времени дошли несколько тетрадных листков в клетку, исписанных мелким Андрюшиным почерком — что-то вроде дневника экспедиции. В правом верхнем углу явно не его рукой надписано: «Печатать Ю. С.» — видимо, это был уже готовый репортаж в факультетскую стенгазету «На одной шестой», оставалось его только напечатать на машинке. А может быть, это Юра Симонов своей рукой завизировал листочки сверху? Названия у произведения нет, место действия — Кольский полуостров, горы Хибины, а повествование, по-видимому, ведется от лица «Андрея большого», то есть его самого: