Андрей Ярославич

«Отчего так? — думалось Андрею. — Разве не должно быть наоборот?» И еще он заметил, что, когда попадаешь в чужой, новый мир, какие-то закономерности его устройства различаешь яснее, нежели в своем мире, в котором с детства живешь… Андрей пытался понять, а как устроена жизнь в Переяславле, во Владимире; но вспоминалось только устройство новгородской жизни, ведь и Новгород так и остался для него чужим городом, где он жил пусть и милым, но всего лишь гостем…

Первые впечатления о Сарае были у Андрея плохие. Их пропустили в город по ярлыку, но не указали им даже места, где они бы могли отдохнуть после дороги.

Пообещали, впрочем, что они вскоре будут допущены к хану. Даже не было понятно, куда ехать; спешились и, держа коней в поводу, озирались. С виду картина была пестрая — лаяли собаки, проезжали конники, бегали мальчишки, женщины шли в коротких платьях, из-под которых виднелись сапоги, а волосы были убраны под шапки войлочные, отороченные мехом, шапки женщин были наподобие мужских шапок. Все говорили громко, и Андрею казалось, что он вот-вот уже что-то поймет, уже складывалась привычка к этим их наречиям. И с самого начала видно было и понятно, что в этом мире главное лицо — воин. Тот, который не был воином, даже и не почитался за человека. Дети были детьми воинов и будущими воинами. Женщины были женами воинов. Высшей добродетелью для девушек было — сражаться в войске наравне с мужчинами. Тот, кто занимал в войске наивысшее место, получал более всего почета. Низшие подчинялись высшим, высшие — наивысшим.

Вопросы веры не имели никакого значения, обожествлялись хан-правитель и его огромная держава. Все казались бедными, едва ли не нищими, но очень уверенными в себе…

Андрей заметил, что даже Александр несколько смущен. Оставалось одно — идти к этим войлочным палаткам и договариваться о ночлеге. Андрея смущение Александра не испугало и не обескуражило; было занятно, как справится Александр, что надумает. Но тут они заметили, что направляется к ним немолодой всадник, большеглазый — глаза были темные, — с короткой седоватой бороденкой клинышком. Кафтан был на нем из дорогой материи, конь хорошо убран, а на голове всадника накручена была красивая белая поблескивающая материя. Сопровождали его два ордынских воина. Он, подъехав поближе, стал махать рукой, как будто опасался, что Александр, Андрей и их спутники вдруг уедут от него. Он подъехал уже близко, соскочил легко с коня и поклонился братьям. Затем заговорил с Александром. Андрею еще трудно было понимать их разговор. Они поговорили совсем немного, и Александр сказал Андрею, что надо ехать за этим человеком. Сели снова на коней и поехали за ним. Наверное, человек этот был от хана; но ясно было и то, что Александр не ожидал, что вопрос о ночлеге разрешится благополучно. Андрею понравилось, как Александр не притворился, будто ожидал появления такого посланца…

Они приехали в деревянный дом, где им отвели комнату, а дружинникам дали место в дворовой пристройке. Служили слуги-мужчины, женщин не было. На ужин подали очень вкусное пшено с кусочками обжаренной баранины.

— Сарацинское пшено[2],— сказал Александр Андрею, — слыхал я о сарацинском пшене. Вкусно?..

Ему было приятно смотреть, с каким удовольствием ест проголодавшийся Андрей, он и сам ел с удовольствием.

Гостеприимный хозяин назвал свое имя — Рашид ад-Дин, и пояснил, что он придворный летописец и человек правой веры. Андрей вспомнил, как говорил с отцом о православии и католичестве; но сейчас было ясно, что в этом мире, в этом новом для Андрея мире, нет вопросов правой и неправой веры, а лишь один-единственный вопрос — преданности хану и державе хана…

Оказалось, что хан не посылал к ним своего летописателя; тот сам решил познакомиться с русскими гостями. Прожили у него несколько дней, он расспрашивал о жизни в русских землях — как одеваются, что едят, как женятся и погребают умерших — все это для своей летописи. От хана не было никаких вестей или распоряжений, но у ворот поставлен был от хана караул. Летописец объяснил уклончиво, что не следует таким почетным гостям выходить и выезжать в город без особого охранного сопровождения, но достойное русских гостей сопровождение еще не набрано. В сущности, получалось, что они живут почти как заложники.

— Но не страшно — занятно, — сказал Андрей Александру. Брат отговорился незначащими какими-то словами. Андрею сделалось неловко. Эта поездка сблизила его с братом, он уже привык говорить с Александром искренне и откровенно, но теперь снова почувствовал свою искренность и откровенность свою вовсе ненужными, обидно для него неумными.

Андрей приуныл. Но гостеприимный хозяин сам предложил обучать его языку, и это заняло Андрея…

Миновало еще несколько дней, и их позвали к хану. Дворец был из камня. Они прибыли верхами, но пришлось спешиться и проходить между рядами молчаливых и парадно одетых воинов в кольчугах и шлемах. Андрей заметил, что эти воины гораздо выше ростом тех ордынцев, каких ему приходилось до сих пор видеть.