Андрей Ярославич

Андрей чувствовал досаду. Ведь это он почитался сторонником горячим и неизменным европейских нравов и обычаев, это он был — «Запад против Востока»… И вдруг Александр сватает своему сыну дочь норвежского короля! А всем известно, что двор Хакона Хаконарсона устроен на самый куртуазный лад — провансальские моды, рыцарские игры — турниры; и сам король повелел ученому монаху Роберту перевести на язык норвежский франкскую историю храброго Тристрама и красавицы Исёнд… А что скажут своему верному Александру, великому князю Владимирскому, любимые тартары?.. Впрочем, осторожность и предусмотрительность Александровы также всем известны. Он далеко не залетывает. И возможный брак Василия с Кристиной — это, конечно, союз военный, воинский, против Биргера… И тартары что могут иметь против подобного союза подвластного им русского князя и норвежского короля, неподвластного им? А, быть может, лишь пока неподвластного?.. Вот Александр одолеет Биргера, покончит с немцами, подчинит своей власти разных там эстов, ливов да чудь; предаст новгородскую вольность своим тартарам… А там!.. Андрей закачал головой… Александр знает, чего хочет; это он, Андрей, Бог весть куда уносится воображением своим… Но какова будет бедняжка Кристина рядом со своей простоватой полоцкой свекровью!.. Алексич, впрочем, говорил, будто бы сватовство это — настояние самого Василия, тот понаслышался в Новгороде, в северном Хольмгарде, о нравах норвежского двора… Но Андрей уж не дитя, чтобы верить в подобное Александрово чадолюбие… Александр свое знает, где ему исполнять сыновьи просьбы; занадобится — всем сыновьям своим шеи посворачивает, как беспомощным курятам!..

Объявленный ярлом поход в Норвегию не явился неожиданностью… Пусть не до свадьбы Хакону будет и даже и не до сватовства!.. Андрей не скрывал от себя — хочется, чтобы планы Александровы хоть разок провалились! И в поход сбирался с большою радостью. Да и вдруг почувствовал, как надоела жизнь домашняя. Хотелось драться, рубиться, мчаться на коне, кричать в полное горло… И это желание битвенного, воинского бытия весело сближало его с его «главорезами»… С собою взял Алексича и Васильковича. Константина оставлял дома — жалел Маргариту. Константину такое не по сердцу было, но Андрей убеждал:

— Ты пойми, как можно в чужбине дом оставить безо всякого бережения?!

И никаких возражений Константиновых Андрей слушать не пожелал. С женою не простился. Простился с одной Тиной, брат ее тоже уходил. Андрей благодарен ей был за то, что она не плакала, и он чувствовал ее сильною, а себя не чувствовал виновным перед нею…

Было несколько больших битв и немалое число малых столкновений. И не одного норвежского рыцаря Андрей срубил в честном поединке. Нет, Андрей, конечно, не был тактик и стратег, он просто посылал коня вперед очертя голову, вперед, в самую чащу, гущу, в самую навалицу боя. Там ждали его поединки, которые были его, и только его, поединки — один на один — сшибание копьями и мечами… И его дружинники, увлеченные его храбростью безоглядной, летели вслед за ним и сшибались грудь на грудь с врагами и бились как Бог на душу положит… Но давние уроки Льва помнил Андрей. И вскидывал Полкан, вращал мечом, словно круг невидимый очерчивал вкруг себя. И чувствовал, как сила идет от врагов — к нему…

И в этом походе Андрей кое-что задумал. Свадьбу справлять Александр желает? Ну, так Хакону Хаконарсону будет не до свадьбы! Андрей постарается… И теперь всегда имел при себе аркан, плетенный из тонких прочных ремней, тяжелый, притороченный к седлу… Но покамест не удавалась Андреева задумка, слишком хорошо, зорко стерегли охранные воины, кого следовало им стеречь-беречь…

Сколько учился Андрей владеть арканом, и не так легко далось ему это искусство. И неужели понапрасну?..

Но нет, судьба на этот раз подарила Андрея веселым подарком… Рискуя жизнью, он уже не прикрывался щитом. Стрелы полетели в него. И давние уроки пестуна сказывались, будто самим телесным составом Андреевым впитанные. Так легко и верно поводил он головой, чуть склонялся на седле… И со стороны казалось, это стрелы — чудом каким-то — сами отклоняются от намеченной цели, пролетают мимо него… А он уже разматывал аркан и мгновенно и радостно ощутил силу своей руки… Засвистел, запел аркан… Захлестнулся скользкий ремень петлею, нет, не на горле — Андрей не убийца! — точно посередке тулова… И всадник с коня пал. И Андрей помчался, таща его за собою и выкрикивая певучее, округлое, с придыхом:

— А-а-а!..

Молодого Гаральда, сына Хакона, конунг Андерс пленил…

Когда возвратились из похода, Андрей пришел на тинг нищих и увечных воинов, и за ним несли многое из добычи, доставшейся на его долю. Нищих и увечных одарил он щедро. Заговорили о его щедрости…