Андрей Ярославич

Пошло угощение. Святослав торжественно поднес Даниилу большую золотую чару с вином. Такое угощение полагалось от старшего в роду отцу новобрачной за то, что дочь его отдана мужу непорочной девицей. Даниил пил стоя. Андрей почувствовал на себе его взгляд поверх чары и решился поднять на него глаза. Нет, его тесть вовсе не был им недоволен. Совсем напротив, усмехался в густые гнедые усищи с довольством самым непритворным, поглядывал на Андрея с такой усмешкой довольной. И дворский так же поглядывал на Андрея…

Андрей все же решился глянуть на Александра. Тот всячески стремился скрыть свою настороженность и досаду. И вдруг Андрей понял, что думает Александр. Конечно, думает, будто все сложится, как в Каракоруме; вот глянется Андрей Данииловой дочери, и после уж водой не разольешь Андрея с Даниилом!.. И то, что Александр, кажется, ничего не заметил и никто ничего не заметил, успокоило Андрея…

Вспомнил свою задумку о митрополите. Встал со своего места, под благословение подошел. И, поцеловав Кириллову руку, пухлую суховатую тыльную сторону ладони, Андрей заговорил громко. Сказал, что благодарит митрополита за венчание, за оказанную ему, Андрею, честь, и что сожалеет о предстоящем скором отъезде митрополита в Новгород, хотя и внятно всем, и Андрею в том числе, что в Новгороде, у Александра, старшего из сыновей покойного великого князя Ярослава, митрополии и сообразно быть…

Ни Кирилл, ни Александр сначала ничего не сказали. Андрей понял, что нанес им удар верный, и даже сам немного растерялся от этого своего понимания. Кирилл сдержанно поблагодарил Андрея и попросил прощения за то, что якобы не смог внять его просьбам и остаться во Владимире. Александр все молчал. Даниил был задумчив…

Слуги убрали со стола, внесли сладкое вино и орехи. Гости один за другим подымались, благодарили Андрея за угощение и ласковый прием и уходили из горницы. Остались — Андрей, Даниил, Александр и дворский, которого Даниил удержал…

Андрей вдруг заметил, и сам себе подивился, как не заметил раньше, — Александр был в ордынском платье, длинном, до пят, широком и златотканом, и на голове круглая ордынская шапочка — тафья. И что же мог означать этот наряд? Вызов Даниилу? И стало быть, и Андрею?..

Сейчас Андрей вовсе не думал о молодой жене. Ощущение это сильное чуждости, отчужденности брата мучило, тяготило. Раздражало уже одно присутствие Александра здесь, на свадьбе Андреевой, и то, что жена Александра была рядом с его, Андреевой, молодой женой, хотя нельзя ведь было иначе. И в тягостном молчании брата нарастала угроза. Хотелось, чтобы Александр высказал свою ненависть. В этом молчании Андрей вдруг стал ощущать презрение к себе…

Александр все еще досадовал на роскошь свадебную. Он знал, каким правителем он сам хочет быть. По сердцу ему было это наслаждение тайное от игры, когда подданные полагают правителя искренним печальником, заботником об их благе, когда он выставляет напоказ эту скромность, даже скудость житья своего… Андреево же упоение роскошью, бездумное, почти ребяческое, претило Александру. Вот так же, совсем ребячески, ребячливо, упивался, должно быть, грубой своей роскошью и малой властью Андреев дед по матери, мордовский князек, упивался простодушно и безудержно…

Эта золотая посуда, вышитые жемчугом и золотом края скатерти… Это вино дорогое привозное… Сам Александр обходился медом, пивом да настойкой рябиновой… Наложниц и жену венчанную в заморские материи не рядил…

И еще сильнее раздражался, потому что чувствовал, как хмелеет от этого сладкого привозного вина, и боялся лишнее сказать…

Андрей тоже молчал, вид его сделался растерянный, хмурый и замкнутый…

Но напрасно Андрей полагал, будто Александра занимает происшедший диалог с Кириллом, верный Андреев удар… Да, Александр был уязвлен и поставил и этот поступок, и это свое унижение Андрею в счет. Александр твердо знал, что придет пора, когда он за все рассчитается с Андреем. Но не об этом сейчас надо было думать, а о Сартаке… Александр подчинился и ждет покорно. И дождется!..

Александр вдруг заговорил первым. Должно быть, вино все же оказало на него свое действие. Он заговорил о своих ссорах с новгородцами по поводу земель, отданных по договору на содержание, «кормление» Александровой княжеской дружины. Кроме этих, договорных земель, Александровы дружинники заняли еще и другие земли. И теперь Александр говорил с раздражением, что не собирается уступать эти земли жадным новгородским боярам, что его дружина — единственная защита Новгорода…

— От кого же ты защищаешь бояр и людей новгородских? — спросил внезапно Андрей с издевкой почти откровенной.

Но Александр будто и не обратил внимания на его тон, отвечал коротко и сухо:

— От немцев и шведов…

— Чем же лучше тебя немцы и шведы? — Андрей испытывал наслаждение, откровенно высказывая Александру свою ненависть, вызывая Александра на такую же откровенность.

Но Александр вое еще сдерживался, только говорил все суше и строже. Даниил и дворский наблюдали молча.