Андрей Боголюбский

Как именно предполагалось делить княжество между четырьмя князьями, непонятно. Пока же все четверо двинулись в Суздальскую землю. Впереди ехали двое: старший, Михалко Юрьевич, и младший (не по возрасту, но по статусу), Ярополк Ростиславич. Но когда князья добрались до пограничной Москвы, их остановили. Дружина, в которой заправляли ростовские бояре, была недовольна их решением. А потому Ярополку велели ехать дальше, а Михалку — дожидаться племянника в Москве. Утаившись от дяди, Ростиславич пустился в путь. В Переяславле его встретила дружина, здесь же ему целовали крест как князю. О недавнем признании «старейшинства» дяди Ярополк, разумеется, предпочёл забыть. Узнав о случившемся, Михалко отправился во Владимир. От былого союза четырёх князей не осталось и следа. К начавшейся обычной вражде дядьёв и племянников прибавилась давняя вражда ростовцев к жителям бывшего «мизинного» Владимира, возомнившим, будто их город может тягаться со «старшими» городами княжества. Ростовское и суздальское войско осадило Михалка во Владимире; к братьям Ростиславичам присоединились и рязанские и муромские полки. Примечательно, что на сторону племянников сразу же перешёл и первый воевода князя Андрея Борис Жидиславич; впоследствии он окажется в Рязани, у князя Глеба Ростиславича. По свидетельству поздних владимирских источников, Ростиславичей поддержали и «Кучковичи» — участники заговора и убийства Андрея Боголюбского^{377}.

Осада города продолжалась семь недель. Во Владимире начался голод, и жители вынудили Михалка либо мириться с племянниками, либо «промышлять» о себе самому, то есть покинуть город. Михалко выбрал второе и ушёл в Черниговскую землю. Владимирцы же открыли ворота Ростиславичам — но не прежде, чем утвердившись с ними крестным целованием, что их городу не будет причинён вред. Не против Ростиславичей бились владимирцы, объясняет летописец, но против ростовцев и суздальцев, похвалявшихся сжечь город и держать в нём своего посадника. (Мы уже вспоминали их слова, как раз тогда сказанные о жителях Владимира: «…то суть наши холопы, каменщики».) Своим упорством владимирцы добились для себя существенных выгод: они получили не посадника, но полноценного князя. По договору, заключённому ими на «всей воле», во Владимире сел на княжение Ярополк Ростиславич; в Ростове же княжеский стол занял его старший брат Мстислав. Так в результате междоусобной войны Суздальская земля в первый раз была поделена надвое. Ярополк тут же заключил союз со смоленскими князьями Ростиславичами, скрепив его браком с дочерью их союзника, витебского князя Всеслава Васильковича. Мстислав вскоре тоже женился — вторым браком — на дочери бывшего новгородского посадника Якуна Мирославича. К тому времени новгородцы изгнали из города Андреева сына Юрия и приняли на княжение юного Мстиславова сына Святослава (рождённого в первом браке). Позднее, после бегства из Суздальской земли, в Новгороде сядет на княжение и сам Мстислав Ростиславич.

Но Ярополк недолго оставался владимирским князем. По словам летописца, он правил городом так, будто то была не его, а чужая волость, полностью доверившись посадникам и «детским», приведённым им «из Руси», то есть из черниговских и других южнорусских земель; «они же многу тяготу людям сим створиша продажами и вирами». «А сами князья молоды были, слушая бояр», — продолжает летописец, словно бы забывая, что братья к тому времени были уже вполне взрослыми людьми и даже младшему из них Ярополку исполнилось не меньше двадцати трёх лет. Особое возмущение владимирцев вызвало то, что Ярополк со своими советниками в первые же дни отобрал ключи от ризницы соборной церкви Пресвятой Богородицы и разграбил всё её «имение», а также отнял у неё «города и дани, что… дал церкви той блаженный князь Андрей». Это было воспринято как ограбление всего города, ибо имущество соборного храма считалось принадлежащим всей городской общине. Дошло до того, что главная владимирская святыня, чудотворная икона Божией Матери, была вывезена из Владимира в Рязань! Всё, что сделал для их города князь Андрей, шло прахом, рушилось на глазах. Кажется, только тогда владимирцы и осознали наконец, насколько обязаны убитому князю. Они явили свою «обиду» жителям Ростова и Суздаля, но те на словах, может быть, и посочувствовали им, а в действительности только радовались их унижению, твёрдо поддерживая Ростиславичей. Тогда-то владимирцы и послали в Чернигов за Михалком, обещая принять его на княжение и стоять за него насмерть:

— Ты еси старее в братьи своей («старее» в смысле династического счёта. — А. К.), пойди во Владимир. А если что замыслят на нас ростовцы и суздальцы — то как с ними Бог даст и Святая Богородица!

Михалко с братом Всеволодом и сыном Святослава Всеволодовича Черниговского Владимиром (а значит, и с черниговской подмогой) двинулся к Москве. Ярополк со своим полком выступил против дяди, стремясь не пропустить его к Владимиру. Но войска разминулись. Как узнал Ярополк, Михалко был в то время тяжело болен. Преследуя дядю по пятам, он послал весть брату: