Андрей Боголюбский

Ночью Алексею снилось, что сидит он на этом коне, но никак не может сдвинуть его с места. Проснулся от лёгкого толчка в бок. Поднялся, протёр заспанные глаза, увидел Данилу.

- Тсс!.. Алексей, я тебе принёс кафтан. Одевайся попроворней, выведу тебя за стены.

Багровый закат давно догорел на стенах Святой Софии. Из-за зубцов крепостной стены медленно выполз серебряный полумесяц. Оглядываясь по сторонам, Данило осторожно вёл Алексея по спящим улицам города. В насторожившейся тишине глухо застучали о бревенчатый настил конские копыта. В переулке из-за угла неожиданно выросли трое. Алексея схватили за руки. Позади себя он услышал крик Данилы:

- Други, за что?

- Молчи! Где нужно, узнаешь.

Бородатый широкоплечий мужик с размаху ударил в лицо. Алексей почувствовал во рту солоноватый вкус крови.

«Несмышлёныш… попался, как кур во щи!..» - подумал он с отчаянием.

- Кто вы? Куда ведёте?

И опять удар, на этот раз уже от другого, молодого парня. Лязгая зубами, Алексей метнулся в другую сторону и затих. Спрашивать нечего, всё ясно…

Двое шли по бокам, третий верхом на коне ехал впереди и на верёвке вёл Данилу. Все пятеро прошли до конца улицы, свернули в узкий переулок и остановились перед высокими воротами. В голове Алексея одна и та же мысль: «Попался, теперь конец. Данилу тоже казнят».

Со скрипом отворились двустворчатые ворота. При свете факела Алексей увидел своих недругов. Один, до самых глаз заросший чёрной как смоль бородой, похож на цыгана, другой, помоложе, костистый, с кривым, перешибленным носом. Оба при мечах; складками спадают широкие плащи, надетые поверх кольчужной рубахи. Нечего сказать, хороши воины, таким и в мирные дни на большой дороге не попадись!

В просторной горнице развязали руки. Подвели к столу. Алексей поднял голову: напротив сидел боярин, который когда-то был проездом во Владимире и заказал у Николая рукоятку к мечу. Алексей ахнул.

- Ну, мастер, вот и встретились! - Боярин угрюмо осмотрел Алексея с головы до ног. - Кончилась твоя служба суздальскому самовластцу! Теперь служить будешь германскому императору или испанскому королю. Набьют на шею колодку и продадут в рабство, на галеры. А может, ещё раскинешь умом да отойдёшь от службы своему князю? Подумай!

Боярин выжидающе смотрел на Алексея.

- Ну? Господин Великий Новгород умеет ценить службу. Сохранят жизнь, получишь почёт, именье…

Сделав шаг вперёд, Алексей поднял голову и с насмешкой посмотрел боярину в глаза.

- Учишь предательству, боярин? Зовёшь послужить Великому Новгороду, а сам-то разве Новгороду служишь? Иноземным купцам! Продаёшь Новгород и всю землю Русскую!

- Уведите!- приказал боярин слуге. - Держать строго, чтобы не вздумал бежать в другой раз.

ГЛАВА XI

1

Прошла тяжёлая зима неудачного похода на Новгород. Весной к Арине возвратился Алексей. В числе немногих владимирских горожан его выкупили из полона. Князю Андрею нужен был опытный златокузнец-оружейник. От долгого пребывания в неволе Алексей ослаб и первое время походил на бондаря Вышату. Страшно было смотреть на его лицо с провалившимися глазами, с нездоровой, похожей на пергамент, кожей. Он с трудом передвигал ноги.

Алексей вспомнил своего друга Вышату, которого зарыли в родной земле на кладбище Владимира, где хоронили воинов княжой дружины. Вместе с Ариной навестил он его могилу. Рассыпали птицам корм, у могильного холмика Вышаты вкопали в землю дубки, а у деда Кузьмы - тоненькие, в рост человека, кудрявые берёзки. Летом вокруг них Алексей выкосил траву. Деревца хорошо принялись, покрылись нежными клейкими листочками, и осенью Алексей разрыхлил вокруг них землю.

Наступила ещё одна зима. Владимирские мальчишки ловили силками красногрудых снегирей и в маленьких деревянных клетках продавали их на торгу. На тесовых крышах городских стен белыми глыбами лежал снег.

В один из погожих деньков князь выехал на охоту. Жители Боголюбова, услышав звуки медных рогов, бросились к дверям. В толпе всадников они узнали князя в богатой соболиной шубе, в сапогах на куньем меху. За последний год князь заметно постарел. Под глазами запали тени, отчётливее и резче легли морщины. Но князь был ещё силён и бодр. За ним на сытых породистых конях не спеша тянулись бояре. Стоявшие в дверях мужчины и женщины, мастера, орачи и другие мизинные люди с ненавистью смотрели на богатых всадников. Простой чади [108] дорого обходились эти шитые золотом плащи и шубы, заморские кони, дорогое оружие. Тяжёлым бременем лежали на плечах княжеские поборы.

В толпе придворных, на сером в яблоках коне, ехал Яким Кучкович. На боярине была новая соболья шапка и бобровая шуба, перетянутая ремнём. Богатый заморский меч, вывезенный из Киева, вызывал зависть всей дружины.

Пётр Замятнич, придержав коня, поравнялся с Якимом.

- Что не весел? - спросил он Кучковича. Яким, насупясь, посмотрел на своего друга:

- Что-то неможется, Пётр. Хвор стал. Пётр подъехал ближе и спросил шёпотом:

- У тебя всё как надо? Яким кивнул.