Андреевский крест

— Может это просто игра? — не слишком уверенно предположил Леха. Все утро он проиграл с шайкой малолетних шулеров в карты, и был слегка… в расстроенных чувствах, проиграв все карманные деньги. — Вроде домино. Тут вот две шишки, и тут две. Их складываем вместе…

— И че дальше? — заинтересовался я. — В каждой из канавок по тринадцать лунок. И пластин точно столько же. По ходу "костей" только на одну хватит. Чето маловато для игры.

— Но гипотеза интересная, — пробормотал Егор. Ненавижу когда он вот так вот начинает смотреть в пустоту. Про все вокруг забывает. Может прямо на ходу замереть в какой-нибудь нелепой позе, и торчать так, пока не "отомрет" или кто-нибудь не отвлечет. В детстве это так мать пугало, что она его по врачам стала таскать. Ну а те и рады стараться. Выискали, суки, гору всевозможных болячек и так родителей застращали, что те наотрез отказались пустить среднего с нами в секцию самбо. У нас на квартале болтали, что Егорка, мол, припадочный. Мы с младшим знали абсолютно точно, что это не так и дрались, бывало, за честь семьи до кровавых соплей. А вот с тем, что брат не такой как мы с Лехой — с этим не поспоришь.

— Давайте ка, пацаны, начнем с начала, — предложил я. — Я буду говорить, а вы подсказывайте и поправляйте если че.

Дождавшись согласия большинства, кроме временно потерянного для Вселенной Егора, я начал.

— Тысячи лет назад здесь жили древние папуасы…

— Слышь, Андрюх. В натуре, ты еще от Адама начни, — вспыхнул Поц.

— "Слышь", Мишенька, зовут мышь, — рыкнул я. Бляха от ремня, только мысли в кучу соберешь, только что-то сложится, этот умник вылезает. — А я хомячков еще в детстве отлюбил.

— Проехали, — поднял ладони шофер. — Без базара. Папуасы тут жили-поживали и добра наживали. Плодились-на и размножались…

— Помолчи, — Леха вроде легонечко ткнул пальцем куда-то в грудь своему брату-мореману, но Поцу хватило. Так и замер, выпучив глаза и открыв рот. — Че, брат, там дальше?

— И вот какую хрень я заметил, — кивком поблагодарив младшего, продолжил я. — Там, на правом берегу реки, полно курганов. Там они предков своих хоронили. Тетки с детьми верст по пять и вниз по течению и вверх все исходили, а на нашей, левой стороне могил нет. А вот это, подковы эти с пластинками — есть. Почему?

— Почему? — заворожено повторил за мной мичман.

— Может, типо та сторона для мертвых, а эта для живых? Осталось только понять, за каким живым аборигенам нужны были эти штуки.

— Ха, — очнулся Миха.

— И вот еще че, — выдержав театральную паузу, продолжил я. — Имейте в виду! Предки один раз положили пластинки в подкову, и больше не перекладывали.

— Почему ты так думаешь? — вскинул глаза брат.

— Охренели бы каждый раз каменный щит разбирать-собирать, — хихикнул я. — Лебедок у них не было. Все ручками…

— Ну и выдолбили бы одну подкову, — пожал плечами Поцман. — Зачем еще две? Настроить не могли?

И замолчал, наблюдая, как наш "лунатик" перебирает пластинки на столе, выискивая что-то одному ему ведомое. Потом Егор и вовсе сгреб всю добычу и убрел в душный шатер с раскопом.

— Надо в поселок ехать, — вздохнул Миха и с надеждой посмотрел на меня. Я его отлично понимал. Надо! В лагере больше не оставалось ни капли спиртного, а иногда, для смазки мозгов так сказать, требовалось хлебнуть чего-нибудь холодненького и пенного. Оставалось решить главный вопрос: придумать причину для посещения Чемала. Жены были резко против, спрятав или, быть может, даже уничтожив наши запасы. Устроив тем самым нам, бляха от ремня, сухой закон.

— Может тебе че-каво по работе надо позвонить? — просветлел лицом мичман. — А тут связи-то немае.

— Натаха выкупит, — тихонько, чтоб устроившие какую-то возню у костра тетки не услышали, возразил я. — Я, дурень, ей полдороги пел, как славно отдохнуть от трудов наших тяжких.

— Идите все сюда, — позвал Егорка. — Я собрал.

Мы переглянулись, встали и пошли. Собрал он там чего-то или нет, а повод перетереть с пацанами о методах безобидного обмана наших благоверных в отдалении от их чутких ушей, был отличный.

— Темно, — посетовал я, пытаясь разглядеть предмет гордости среднего, уложившего плитки на их законные места в канавки. — Нихрена не разглядеть.

— У меня фонарь-переноска на двести двадцать есть, — засуетился чувствовавший за собой косяк Миха. — Ща притартаю. Хонду запустим, светло как днем будет.

— Неси, — великодушно позволил я. Тупо разглядывать артефакты в каменной "подкове" хотелось не особо, но дать шанс искупить вину подчиненному нужно было обязательно.