Андреевский кавалер

— Мы коллеги, — улыбнулся капитан. — С Бруно все в порядке. Кстати, он не так уж далеко отсюда. — Внезапно улыбчивое лицо капитана стало серьезным. — Пока танец не кончился и не возвратились за стол ваши друзья… между нами, брюнетка с косами великолепна! Я хочу сообщить вам, Гельмут, что успехом сегодняшней операции полк целиком обязан вашему отцу Ростиславу Евгеньевичу Карнакову.

— Он в этом… — Гельмут не смог вспомнить название станции, которую только что бомбил.

— Вы можете гордиться своим отцом, — сказал капитан.

— А не случится так, что я сброшу фугаску на голову своему папаше? — повеселев, сказал Гельмут.

Как большинство офицеров действующей армии, он относился с некоторым предубеждением к людям, служащим в разведке, гестапо, СС. Противно, когда о тебе, знают все. Правда, Бруно — его брат, Гельмут еще с детства признавал его превосходство, уважал, безоговорочно верил ему. И все же самая грязная работа на оккупированной территории достанется им.

— Может случиться, что вы скоро встретитесь со своим отцом, — поднимаясь со стула, сказал Троттер. — Однако распространяться о нашем с вами разговоре не следует.

Он еще раз крепко пожал руку Гельмуту и, пропустив возвращающихся после танца на свои места офицеров и их дам, пошел к столу командира полка.

4

Подполковник, Дерюгин из траншеи видел, как подбитый «юнкерс» стал заваливаться набок, из мотора повалил густой черный дым, летчик выпрямил машину, круто пошел вверх, пытаясь сбить пламя, но самолет вдруг клюнул раз-другой и с нарастающим ревом вошел в свое последнее пике. Один за другим раскрылись три белых парашюта. Григорий Елисеевич велел телефонисту соединить его с гарнизоном, дежурный ответил, что машина с бойцами уже выехала к месту приземления парашютистов.

Второй бомбардировщик, волоча за собой редкую струйку дыма, уверенно набирал высоту, отвернув от станции. Дерюгин приказал по телефону батарее, установленной на окраине городка, сосредоточить огонь на подбитом фашисте, а остальным продолжать бить по пикирующим на станцию бомбардировщикам. От разрыва тяжелых бомб заложило уши, телефонист сидел в траншее на зеленом ящике с аппаратом на коленях, он что-то говорил, но из-за грохота ничего не было слышно. Где-то выла сирена, рвались на путях ящики со снарядами.

Наконец «юнкерсы» улетели. Дерюгин мог себя поздравить: сбит один самолет противника и основательно поврежден второй. Он приказал телефонисту связаться с системой ВНОС, чтобы они проследили путь подбитого бомбардировщика, надеясь, что тот не дотянет до линии фронта. Тогда на счету его батарей будут два сбитых «юнкерса». Артиллеристы молодцы! Да и практика у них богатая.

Вернувшись на командный пункт, Григорий Елисеевич присел к столу и взялся за недописанное письмо Алене. Высокие сосны шумели за окном небольшой бревенчатой избушки, небо над бором затягивалось серой пеленой — может, к ночи начнется дождь, а в дождь фашисты предпочитали не летать. Лишь невидимые глазу разведчики изредка пролетали в серой мгле. В ясную погоду они забирались так высоко, что стрелять по ним было бесполезно.

Отложив автоматическую ручку, Дерюгин задумался: что ж, он мог быть доволен собой, от самой границы вывел с боями свой полк, и без больших потерь. У командующего армией находятся документы оприсвоении ему звания полковника. Не исключено, что скоро получит дивизию… И надо бы Алене послать кое-что из продуктов: она пишет, что девочки похудели…

Бор, в котором расположились зенитчики, находился от Климова в восьми километрах. В распоряжении Дерюгина была черная «эмка», на которой он проехал самые страшные километры от Риги. Полку выделили несколько грузовиков, однако лошади тоже остались.

Григорий Елисеевич по договоренности с начальством армии оставил в своем полку старшину Солдатенкова и еще троих кавалеристов. Поврежденные грузовики пришлось бросить по дороге, а лошади не подвели — ни одно целое орудие не было оставлено врагу.

Фронт приближался к Андреевке. Полк Дерюгина получил приказ охранять станцию Климово. Небольшая узловая станция неожиданно приобрела важное стратегическое значение: здесь сосредоточились воинские эшелоны, составы с эвакуированными заводами, беженцами. Немцы систематически бомбили Климово, иногда в погожий день совершая по три налета.

В более-менее спокойные дни, а они наступали, когда небо затягивали тучи и лил дождь, Григорий Елисеевич наведывался на «эмке» в Андреевку. Сегодня он был уверен, что налетов больше не будет: немцы то ли от наглости и самоуверенности, то ли от врожденной пунктуальности прилетали бомбить в одно и то же время. Дерюгин позвонил начальнику штаба Виктору Саввичу Соколову и сказал, что едет в Андреевку. Его новый шофер Савелий Ломакин сбегал на продпункт и прихватил оттуда две банки тушенки, несколько кусков сахару и буханку черствого хлеба.