Андерсен

Когда потом его собственная фирма встала на ноги, он сразу же взял меня на работу. Может быть, даже раньше, чем это стало экономически целесообразным. Предложил мне работу, как будто это я должен был оказать ему любезность, а не он спасал мне жизнь. До того момента я везде получал только отказы. При тех слухах, которые тогда ходили, мне не помогло бы и то, что я был в десять раз лучшим программистом, чем такие люди, как Мауэрсбергер.

При этом, как мне подтвердили, никакая вина мне не вменялась. Только та, что я не задал нужные вопросы. Но дело действительно было закручено очень ловко. Они и до сих пор не нашли концов, кто за этим стоял, и на след денег тоже не вышли. Ясно только, что это мог быть только инсайдер. Уж точно не Мауэрсбергер, иначе бы он сейчас попивал кайпиринью на тёплых островах. Я по сей день верю: это был кто-то из правления Андерсена, а вовсе не из отдела айтишников. Но виноватого искали, естественно, только среди нас, компьютерщиков. При том что я с самого начала пытался им внушить, что было бы в десять раз благоразумнее разработать совершенно новую программу, чем латать в старой одну дыру за другой. Это было бы дешевле. Половины исчезнувших денег хватило бы на приличную систему. Да что там, хватило бы и десятой доли. С гораздо более высокой степенью надёжности.

227

Хотя: если кто-то имел доступ к системе – а тот, кто стоит за этим обманом, непременно имел доступ, – то есть если бы кто-то, скажем, стоял у меня за спиной во время моей работы, то не помогли бы самые изощрённые меры защиты. Если взломщик знает комбинацию числового кода замка, никакой сейф мира не убережёт накопления.

Люди, которые ничего не понимают в нашей профессии, всегда говорят, что не так уж трудно встроить где-то в систему заднюю дверцу и оттуда незаметно откачивать деньги. Может, раньше так оно и было, когда компьютеры представляли собой что-то новое и никто в них толком не разбирался. Как эта знаменитая история с округлением десятых долей пфеннигов, о которых никто никогда не задумывался, хотя они давно уже складывались в поистине круглые суммы.

Сегодня все программы защищены гораздо лучше, даже такая старомодная система, какая была тогда у Андерсена. Если две цифры где-то не сходятся, сразу начинается тревога.

Гениальное в этом обмане было и не в изменении программного продукта, а в психологическом трюке. Тут вообще ничего не было спрятано, всё происходило в видимой области, и каждый мог проследить, что происходит. Но никому не пришло в голову задать критические вопросы. При том имени, которым назывался счёт.

Я сам тоже не переспрашивал, в этом и была моя ошибка. Мне казалось совершенно естественным, что во всём должен быть свой порядок. Кто би ни был тем преступником, я целиком попался на его удочку. (Или на её удочку. Ведь это могла быть и женщина. Хотя их в нашей профессии не так много).

Впоследствии мне стало ясно, почему обман так хорошо функционировал, почему за два года никто не додумался – или никто не осмелился – поставить под сомнение эти перечисления. Оглядываясь назад, всё было очевидно. Но опять же: было уже поздно.

Трюк функционировал, потому что сеть Андерсен, несмотря на её обширность, по-прежнему управлялась как семейное предприятие. Где право слова имеет только шеф, а больше никто. Хотя было полно всяких директоров и вице-директоров и прочих офисных носителей галстуков. Я был знаком с несколькими из этой гвардии, и никто из них ничего собой не представлял. Все такие же средние люди, как Мауэрсбергер: исполнители приказов, давно отвыкшие думать своей головой. По сравнению с ними Петерман был просто Билл Гейтс.

То, что исходило из центра управления, было в этой фирме равносильно слову Божию. Первый Андерсен, который основал фирму, был просто чокнут на контроле. И его наследник не изменил стиль управления. Не знаю, как там теперь, но тогда всё было тотально централизовано.

228

Уже одно то, как функционировала система заказов, с которой я главным образом и имел дело. Как только в каком-нибудь магазине сети Андерсен наличие определённого продукта падало ниже опрелённой границы, этот продукт следовало дозаказать. А продукты все заказывались в одном и том же центральном месте, независимо от того, находился ли филиал в баварском Вальде или у Северного моря. Естественно, поставлялись они потом из регионального опорного пункта, в противном случае транспортные пути были бы слишком длинными, а расходы слишком высокими. Но стекались все заказы в одно и то же место. Когда-то на центральный склад посылался телекс, позднее факс. Теперь, разумеется, всё заказывалось через интернет.

И цены тоже назначались централизованно – как розничные, так и закупочные. В моё время действовало такое положение, что ни один филиал не мог приобретать вне концерна продуктов больше, чем на пять процентов своего оборота. То были в большинстве случаев региональные продукты, которые никого не интересовали за пределами определённой местности.