Анатомия предательства: "Суперкрот" ЦРУ в КГБ

Несколько слов о Полонике. Это был опытный работник политической разведки. По складу характера он разительно отличался от Соломатина. Никогда не позволял себе повысить голос на подчиненных, тем более допустить грубость. Был спокойным, выдержанным, рассудительным. Обладал терпением и высокой самодисциплиной. При решении вопросов всегда учитывал мнение сотрудника, считался с его опытом и знанием оперативной обстановки. Доверял ему, если полагал, что тот самостоятельно справится с задачей. С его приездом резко усилилась конспирация в работе резидентуры — он ограничил информирование сотрудников строго кругом их непосредственных задач. В дальнейшем это сыграло весьма важную роль в разработке Ларка. У нас сложились хорошие деловые отношения. Мы полностью доверяли друг другу. Общее направление в работе резидентуры, которое было взято при Соломатине, Полоник не только успешно продолжил, но и развил. К сожалению, он преждевременно ушел из жизни, уже находясь на пенсии в Москве.

ПРОВЕРКА: ЛАРК — ДВОЙНИК ЦРУ

В соответствии с планом в 1969 году началась поэтапная проверка Ларка и одновременно активизация его работы. Он продолжал заниматься анализом материалов по советскому военно-морскому и гражданскому флоту, в том числе полученных от американских военных атташе из разных стран. На встречах я подчеркивал необходимость выявления агентурных источников информации. Но каждый раз он отвечал, что материалы поступают к нему тщательно обработанные, даже иногда усеченные в целях сокрытия источников получения. Однажды рассказал, что в начале 60-х годов ЦРУ привлекало его для анализа и оценки секретных материалов по советскому подводному флоту. Они не были документальными, но излагали точку зрения советских моряков. Он не знал. от какого источника они были получены, да и этот вопрос его в то время не занимал.

Интересно отметить, что в изданной в России в 1993 году книге о предателе Пеньковском «Шпион, который спас мир»  упоминается докладная записка внутреннего пользования ЦРУ, где говорилось, что в 1961 году «недавний советский невозвращенец, капитан военно-морских сил, отзывался о «Военной мысли»  как о наиболее авторитетном и секретном советском военном издании». Речь идет, вполне вероятно, о Ларке. Пеньковский передавал американцам фотокопии этого журнала.

Трудно было не поверить звучавшим вполне правдоподобно объяснениям Ларка. Аналитики спецслужб лишь в редчайших случаях и при острой необходимости могут быть осведомлены о конкретных лицах, поставляющих информацию. Зная объекты и страну, они могут в лучшем случае установить, на каком служебном уровне находится источник. При хорошо поставленной аналитической работе также определяется, достоверна ли информация. Примерно так выглядела ситуация и с Ларком.

Не останавливаясь на всех проверочных мероприятиях и не вдаваясь в их детали, расскажу лишь о наиболее важных. Независимо от хода проверки, параллельно с ней я начал оснащать его необходимой оперативной техникой. В 1969 году заменил тайнописную копирку третьей категории надежности на новую — первой категории, но уже известную разведке ФРГ после провала там нашего агента. Для хранения копирки и письменных сообщений передал специальный контейнер в виде портативного автомобильного огнетушителя, в котором автоматически уничтожались вложенные бумажные документы, если он открывался без отключения секрета. В конце 1970 года я также передал Ларку радиоприемное устройство для получения и автоматической записи у него дома наших условных сигналов по связи — переделанный бытовой радиоприемник с магнитофоном. Мы вместе испытали его и убедились, что работает он вполне надежно.

В плане проверки представляла интерес, в частности, его информация по двум предателям — бывшему сотруднику ПГУ Голицыну и бывшему заместителю начальника отдела Второго главного управления КГБ Носенко.

Сообщения Ларка по Голицыну, как мы считали, соответствовали действительности, они частично подтверждались имевшимися материалами от других источников. Ларк подробно рассказывал о настроениях предателя, его отношениях с ЦРУ, поездках в другие страны для разоблачения агентуры КГБ, личной жизни и т. п. Передал адрес, по которому тот проживал в отдельном доме под Вашингтоном в небольшом городе в Вирджинии. В резидентуре имелись фотографии и описание примет Голицына. При выезде к этому дому я несколько раз видел около него мужчину, очень схожего с Голицыным даже по манере ходить. Дом стоял на пригорке и просматривался с дороги только с одного места, но подъехать к нему так, чтобы не вызвать интереса у владельца, было невозможно. Поэтому решили пока не проводить по Голицыну оперативных мероприятий и ограничиться наблюдением за ним через Ларка.