Анатомия предательства: "Суперкрот" ЦРУ в КГБ

Такое восприятие наружного наблюдения сыграло свою положительную роль при проведении разведывательных операций не только мною, но и другими работниками — за все пять лет в резидентуре не было провалов агентуры по причине не выявления слежки. Наоборот, как стало известно позднее даже из американской печати, советские разведчики успешно работали в Вашингтоне с агентурой многие годы. Но все-таки имелся один недостаток в таком взгляде — вновь прибывшие в резидентуру сотрудники, особенно те, кто работал прежде в странах с несложной оперативной обстановкой, трудно воспринимали отсутствие привычной маскирующейся слежки и наличие только открытой. Как бы подспудно возникавшее чувство неспособности обнаружить скрытное наблюдение иногда приводило к появлению излишней тревоги и даже нервному напряжению. Но это продолжалось обычно недолго и с помощью коллег по резидентуре все приходило в норму.

Аккуратность и точность, годами выработанные в противоборстве с американской наружкой, вошли у меня в привычку настолько, что в обычной жизни в Москве, поехав куда-то по делам, не рассчитывая никакого графика, обнаруживаешь к своему удивлению: несмотря на транспортные заторы, приезжаешь на место в условленное время. Но удивительно, что заставить себя проверяться просто ради любопытства было трудно — неизбежно возникало чувство проведения нелегкой работы, но у себя дома она не нужна, и не обоснованное необходимостью желание отвергалось. Все-таки проверку наружного наблюдения ведешь не в силу профессиональной привычки, а только при наличии весомых причин.

ДЕЛО АРТАМОНОВА (ЛАРКА) ВСТРЕЧА С АГЕНТОМ

В ноябре 1966 года меня пригласил резидент:

— Тебе Попов уже говорил о предстоящей работе? Так вот, получишь на связь завербованного весной агента Ларка. Он работает в аналитическом подразделении РУМО. Вербовал его Кочнов, который для этой цели выезжал к нам. Ларк в перспективе ценный агент, его надо проверить и «раскрутить», чтобы он заработал на полную мощь. Будь крайне осторожным и внимательным. Знай — он на контроле у начальника разведки. Все вопросы по нему докладывать будешь мне лично.

С Игорем Кочновым в Москве я работал в американском направлении ПГУ. Он окончил Московский государственный институт международных отношений, блестяще владел английским, имел опыт работы за границей — три года находился в Пакистане под прикрытием атташе посольства. Среди «чистых» дипломатов посольства некоторые были его однокурсниками. Соломатин симпатизировал Кочнову и прилагал немалые усилия, чтобы оставить его в резидентуре для работы с Ларком, но Центр по каким-то причинам не согласился. Я поддерживал с Кочновым только служебные отношения. Он предпочитал знакомства с имеющими «вес» людьми. Был вхож, как сам рассказывал, в дом академика Глушко, создателя жидкостных ракетных двигателей, установленных в то время на всех советских космических ракетах. Всячески добивался расположения Соломатина еще до его выезда резидентом в Вашингтон. Это не было секретом для сотрудников направления.

На первых встречах с Ларком мне нужно было наладить с ним личный контакт, подробнее выяснить, к какой секретной информации он имеет доступ на работе, известно ли ему что-либо новое об американской системе выявления и слежения за нашими подводными лодками Net Fish, которую США или собираются, или уже установили в 150 милях от западного и восточного побережий страны. Он по этому вопросу уже получил задание от Кочнова. Кроме того, надо будет дополнительно обучить его работе с тайниками, научить вести проверку и выявлять наружное наблюдение. Кочнов при встречах с ним объяснял, как обрабатывать тайники — делать закладки своих материалов и изымать из них наши задания, ставить и читать сигналы о проведении операции. С ним он успешно провел две пробные тайниковые операции. Мне ставилась задача перевести Ларка на безличную связь, личные встречи проводить лишь по мере необходимости не чаще трех-четырех раз в год. Для написания сообщений Кочнов передал ему тайнописную копирку третьей категории надежности.

Центр и резидентура рассматривали Ларка как ценного и перспективного агента по спецслужбам противника и в работе с ним следовало строго соблюдать конспирацию. Попов ознакомил меня с подробной справкой на Ларка.