Анатомия ада

9-12. Бесы гонят грешников по пути погибели: тянут их «пол узцы» или, обняв за плечи, ведут за собою.

10. Человек, побежденный похотью: сзади его погоняет бес, а спереди ташит нагая женщина (воплощение его греха), превратившаяся в ездовое животное.

/ 1з старообрялческого Цветника, XVIII в.

13.Св. Нифонт Констанпский смотрит на пир грешников, за спинами которых стоят демоны.

Из старообрялческого сборника «Страсти Христовы», XIX в.

58

14.Бес подговаривает человека взять богатство и жить в роскоши и веселии.

Из С и ноли ка, XVII в.

15.Бес в высоком колпаке оседлал грешного человека, рялом скорбит (приложил руку к шеке) ангел-хранитель.

Из старообрялческого сборника, XIX в.

16.Сатана правит повозкой, в которую впряжен алский зверь. Его пассажиры - мзлоимец, резоимец (ростовщик), сребролюбец и грабитель.

Из парообрялческото сборника,

послелняя треть XIX в.

17.Обличение пьянства. Бесы правят повозкой с винной бочкой, из которой они шелро угошают грешников.

Из старообрялческого сборника,

послелняя треть XIX в.

59

ПРИЗРАЧНЫЕ МАСКИ ДЬЯВОАА

«Приходит к сему боярину бесъ во образе Василиеве...»

Киево-Печерский патерик

Бесы всеми силами пытаются искусить и погубить человека. Особенно яростно они борются с подвижниками, иноками, аскетами, стараясь обмануть их и заставить совершить роковую ошибку. Для этого духи могут принимать чужой облик: человека (например, родственника или друга монаха, который станет незаметно подталкивать его ко греху), зверя (хищника или ядовитого гада, который пугает отшельника и прогоняет его из жилиша), ангела или даже самого Христа (мнимый ангел или Спаситель дают ложные советы или вселяют гордыню, расхваливая праведника).

Если не разгадать дьявольский замысел, можно попасть в ловушку и погибнуть. Множество таких историй кочевало по средневековым патерикам и житиям святых и входило в различные сборники с нравоучительными историями. В результате авторы книжных миниатюр (а реже — фресок и икон) сталкивались с непростым вопросом: как изобразить беса в чужой личине и показать читателю/зрителю превращение духа?

В арсенале древнерусских художников имелось для этого несколько приемов. Первый — буквально следовать тексту и представить беса в том виде, который он принял в соответствии с рассказом. Например, в лицевых Житиях Нифонта Кон- станпского можно увидеть черного пса — призрачную маску сатаны. Часто на следующей миниатюре рядом с этим образом возникает фигура демона, которая не оставляет сомнения в том, кто скрывается под звериной личиной. Противоположное решение — показать самого беса, «забыв» про его «маску». Так, в Киево-Печерском патерике 1661 г. гравер Илья вместо ложных ангелов изобразил звероподобных монстров, а вместо ложного Христа — беса со скипетром и короной.

Третий вариант — симультанный: совместить образ самого беса и принятой им личины на одной миниатюре. Демон стоит

рядом со своим ложным обликом, так что читатель вилит сразу лве фигуры — до и после перевоплощения. Четвертый способ — показать только личину, принятую бесом, но сделать ее ущербной, неполной (например, ангел или святой без нимба). К такому решению прибегали довольно релко.

Безусловно, самый распространенный в древнерусском искусстве прием — изобразить личину, описанную в тексте, наделив ее особыми маркерами демонического, которые приподнимают занавес над иллюзией и демонстрируют кусочки истинного, «спрятанного» облика духа. Типичным знаком инфернального гостя, разумеется, был хохол — основной маркер демона в византийской и древнерусской иконографии. Бесовской «шиш» венчает головы множества ложных ангелов и людей. Чуть реже за их спиной возникают серые крылья, а в руках - бесовской крюк. Иногда разоблачающим маркером служит цвет — фигура (или ее часть) закрашена черной или серой краской.

Все эти «гибридные» образы напоминают фольклорные рассказы о чертях, которых удается распознать лишь благодаря звериным признакам (копытам, хвостам), которые они не в силах спрятать от внимательного наблюдателя. Как устный, так и визуальный текст строят образ демона с помощью одних «кирпичиков» — звериных элементов, соединяющихся с человеческим телом. Любопытно, что авторы самих книжных рассказов практически никогда не используют такой прием: в житийных историях призрачная маска беса идеальна, в ней нет изъянов, и опознать демона может лишь святой, благодаря не смекалке и наблюдательности, а молитве и Божьей помощи.

Фигуры ангелов и людей с бесовскими хохлами — это особый «микрорассказ», который нужно уметь верно прочитать. Они ярче всего демонстрируют разрыв между письменным и визуальным языками. Образ ангела с бесовской прической или женщины с крыльями за спиной не соответствует ни тому, что увидел обманываемый человек (в отличие от фольклорных историй о чертях, демоны в агиографии не допускают таких грубых «ошибок»), ни тому, как «на самом деле» выглядит бес. Художник вступает в диалог со зрителем / читателем, предлагая ему сложить из отдельных элементов всю историю превращения.