Анархист

– По вашему приказанию, товарищ командир, останавливаем всех подходящих к лагерю, допрашиваем и реквизируем оружие и продовольствие, – караульный замялся, – по возможности.

– А вы, господа-товарищи, кто такие и куды путь держите? – внимание Новосёлова переключилось на беглецов.

Гуркин, как организатор, принял на себя роль переговорщика и вкратце обрисовал приключения своей команды.

– Значит, говорите, чекистов застрелили прямо в сенках? – недоверчиво расспрашивал старого кержака смуглый мужик в черной мохнатой папахе с ввалившимися щеками. – И никто не ушёл?

– Один успел, гнида. – Отвечал, почесав бороду, Михей Евлампыч. – Даже я в него попасть не сподобился. А я на губернских смотрах бывало, призы за меткость брал… Наверняка, солдат привёл. Однако господь нам помог. Вон какà погода ноне, хрена они нас найдут.

Утром следующего дня ударил морозец. Посланцы сеоков, родов и общин ещё затемно, по очереди стали расходиться. Было решено с активными действиями повременить до весны, а пока всё обдумать, взвесить и выработать предложения для следующего собрания. Место определили в урочище Солтон, где расположены родовые земли кумандинских сеоков.

Монгуш-оол к себе в Урянхай решил не возвращаться.

– Я домой приду, мне сразу надо будет обратно идти, чтобы к сроку вернуться. Так какой смысл ноги ломать? Я, Григорий Иванович, здесь с тобой поживу. Помогу чем смогу.

– Мы с Вязилкиным собираемся в родное Причумышье двинуть. Это верст двести отсюда. С мужиками из отряда Белокобыльского попробуем красные продовольственные обозы пощипать. Поэтому, если с нами, то без зимнего похода не обойтись.

– Тогда я с Чоросом останусь. Вместе весной и на Солтон пойдём. А пока может по глотку архи[82]? – предложил Монгуш, доставая объёмистую фляжку из-за пазухи.

– Да, от доброго глотка грех отказываться, я бы и чарочку пропустил. – Обрадовался Вязилкин.

К сожалению, повезло далеко не всем из членов великого курултая. Уйти удалось казакам, которые позже влились в отряд есаула Шишкина, урянхайскому посланцу Монгуш-оолу, Гуркину и староверам-кержакам. Шорских, телеутских и хакасских представителей поймали и без проволочки увели в Улалу, чтобы осудить примерно судом ревтрибунала. До суда их бросили в старый арестантский дом.

13. ТЯЖЕЛО В УЧЕНЬЕ, ЛЕГКО В БОЮ

(Посёлок Беспаловский Змеиногорского уезда)

– Длинны-ым – коли! – разносится над укатанной снежной площадью команда. – Вправо-о – отбей!

Валенки почти без звука шаркают по снегу. Молодые мужики и бабы с дрынами в руках послушно выполняют команды. Они выстроены двумя шеренгами друг напротив друга и вдохновенно машут палками. Штыковой бой – вещь в партизанской войне полезная, тем более в отсутствии патронов. В умелых руках в смертоносное оружие превращаются и косы, и вилы, и простые оглобли. Против пулемётов, конечно, не сыграет, а в ночном ближнем бою, да из засады вполне.

– Направо – назад! – снова зычный голос Степана Русакова. – Прикладо-ом – бей!

– Эй, Машка, ты чего дрыном мне по кумполу лупишь, – возмущается ломкий подростковый голос. – Не было же уговору взаправду лупить. Хорошо, шапка на вате…

– А ты, Петюньчик, отбивай ловчей, не зевай, – задорно отвечает девка. – В бою тебя шапка не спасёт даже и на вате.

– Прекратить разговоры! – сердито обрывает перепалку Русаков. Ему нравится роль унтера, он строжится и делает недовольный вид, но в усах прячет довольную ухмылку. Тем более что с ностальгией вспоминается ему лето четырнадцатого, когда его самого гоняли унтера в хвост и в гриву. Хоть пришлось ему тогда не сладко, но вспоминал он учение с благодарностью.

Редкий солнечный день начала зимы радовал лёгким морозцем. Всё-таки Алтайские предгорья это не промороженные ледяными ветрами степи Кулунды и Барабы. Поскрипывает и искрится под пимами утоптанный снег. Пышут жаром румяные лица. Дыхание собирается в лёгкие облачка.

Степан оглядывает своё «войско». Поначалу ему дюже не нравилась идея Гришана привлечь к службе девок и молодух. Гришан объяснял замысел просто – вдвое увеличивается мобресурс, притом, что у бабы тоже две руки и две ноги. Однако уже через неделю после начала обучения оказалось, что бабы уступают только в силе удара, зато в выносливости, в реакции, а особенно в исполнении приказов превосходят мужиков. Гранаты мечут плохо, с разборкой и сборкой винтовки пока тоже не очень, зато чистка что нагана, что "Мосинки" у них всегда на ять.

Взглянув на солнце, Степан решил, что пора переходить к строевым упражнениям. Почему-то батька Гришан уделял особое внимание движению строем, это было непонятно Русакову. Не укладывалось в его голове для чего партизану дурацкая шагистика. Гришан что-то пытался объяснять, даже примеры какие-то приводил, но пока бойцы его не понимали. Но выполнение приказа командира даже в отряде анархистов обязательно. Это поняли все.

– Отряд! – зычным тенором выкрикнул команду Степан. – В две шеренги становись! Оружие напле – чо! Ша-а-а-ом! Арш!