Analyste

Во-вторых, лететь ему пришлось на рейсовом самолете «Аэрофлота». Учитывая место Анголы в списке приоритетов этой быстро развивающейся авиакомпании, не приходилось удивляться, что все тринадцать часов полета ему пришлось провести в ортопедически неграмотно сляпанном кресле экономического класса Ил-62. Когда его измученное тело наконец окунулось в атмосферу Луанды, напоминающую плохо проветриваемую сауну, вместо горячего душа и холодной водки его ждал потрепанный вертолет с сердитыми пилотами и мерзким типом из КГБ. Тип, поразительно напоминавший бывшего главного чекиста Берию, сладко, но твердо дал понять, что, по согласованию с Москвой, конкурирующее ведомство было намерено «помочь» военной разведке в расследовании крайне необычных событий, имевших место на африканской земле в последние несколько дней. Дознаватель заскрипел зубами и поклялся когда-нибудь окунуть Берию лицом в нечищеный унитаз посольства. Ему бы стало легче, если бы он знал, что эта гигиеническая процедура уже была однажды администрирована Берии Майором — его коллегой из ГРУ, погибшим при загадочных обстоятельствах.

По прибытии на место крушения вертолета в ангольской пустыне Дознаватель увидел первые признаки того, что дело ему и впрямь досталось далеко не ординарное. Обозрев осколки лопастей с присохшими ошметками тел пилотов, неведомо как свернутый в сторону тысячетонный валун и бездонную древнюю шахту, он присел перед следами, оставленными парой человеческих ног возле места, где, согласно докладу поисковой партии, несколько часов пролежали раненые Полковник и Брюнет. Из следов росли цветы. Цветы были большие, красивые и хорошо пахли. Дознаватель не был ботаником, но примерно представлял себе, что факт их нахождения в Богом забытой ангольской пустыне столь же невероятен, как, скажем, голый негр в сибирской тундре.

Наконец, перед вылетом из Москвы Дознавателя проинформировали, что один из выживших офицеров родного ведомства скорее всего «не жилец». Услышав о характере полученных телесных повреждений, он тут же побеспокоился о заготовке цинкового гроба. В последний раз он видел человека с ранением в брюшную полость на берегу Красного моря в Эфиопии. Место было очень опасным и во всех отношениях негостеприимным. Море, к которому правительственный полк прижали отряды сепаратистов, кишело акулами, солнце было просто убийственным, а суточная порция воды, которую выдавали как эфиопским, так и советским офицерам, составляла полтора литра. Сам Дознаватель, научившись у мусульман, тратил пол-литра из суточного рациона на омовение гениталий, которые иначе просто были бы съедены всепроникающей морской солью. Человек с дырой в животе был офицером правительственных войск. Он провел более десяти часов в страшных мучениях под палящим солнцем без шансов на эвакуацию, и дело закончилось тем, что ему специальным приказом командира полка были милосердно даны фляга с водой и пистолет с одним патроном. Офицер с летальным ранением воспользовался и тем, и другим в течение трех минут. У Дознавателя сложилось впечатление, что раненый не стал тратить времени на молитвы.

И вот, вместо едва живых героев военной разведки, Дознаватель сначала увидел жизнерадостно жующего банан Брюнета с дырявым кишечником, а теперь смотрел на розовый шрам на ноге Полковника. В этот самый момент шрам побледнел и окончательно исчез. Полковник с посеревшим лицом опять беспомощно посмотрел в глаза Дознавателя. Дознаватель перекрестился и прошептал нехорошее слово. Жена и неумолимо надвигающаяся перспектива стать рогоносцем внезапно потеряли для него прежнюю важность. Полковник, как будто в подтверждение, кивнул коротко стриженной головой.

— М-да, весело тут у вас! — продолжал свое общение с Галилео Аналитик, поведавший тому о своих ночных приключениях. Помолчав, он решил сменить тему: — И что, часто вы с другими праведниками встречаетесь? И где? Есть тут вообще какое-то социальное общение? Или только благодать райскую вкушаете да стучите друг на друга?

— Общение, конечно, есть: обычно на прогулках и молитвах.

— Звучит заманчиво. А как насчет библиотек, концертов, клубов по интересам? А учебные заведения есть? Что, если самое главное райское наслаждение для праведника — это бесконечное познание?

— Христианство традиционно считало, что раз уж праведник попал в царство Божие, то должен быть и так доволен близостью к Богу, ангелам да святым. Ведь взамен мог бы и муки адские получить. Словом, вы правы, университетов здесь нет, а жаль! Детей-то много! Здесь совершенно другой мир, со своими законами — действительно «Рай» для ученого! Но наукой, как и многими другими вещами, у нас можно заниматься лишь с особого разрешения ангелов или иерархов.

— Книги вы тоже контрабандой получаете? Через ангелов?

— Да, через них. Публичных библиотек здесь, к сожалению, нет. Есть архивы и частные собрания вроде моего.

— А как вы их, ангелов, уговариваете книги с Земли таскать?

Галилео опасливо оглянулся: