Analyste

Ранним утром, когда жара еще позволяла быстрые движения тела, здесь прошла немногочисленная цепочка остатков древнего племени аборигенов. Во главе ее ступал пожилой, согнутый возрастом вождь, с покрытым шрамами ритуальных насечек лицом, вооруженный тяжелым копьем из красного дерева и привязанным за кожаную бечевку револьвером типа «Наган», произведенным российским Тульским Императорским оружейным заводом в 1904 году. Револьвер, в течение почти столетия лишенный необходимого ухода и смазки, давно не стрелял, да более и не предназначался для этого. Он достался предкам вождя от давнего белого друга — русского офицера, осколка великой в прошлом империи, искавшего здесь смысл жизни и ценные минералы, а нашедшего малярию и вечный покой. Среди членов небольшого племени преобладали девочки и молодые женщины: недавно закончившаяся война, длившаяся больше четверти века, сначала безвозвратно забрала молодых и сильных мужчин, а потом и совсем мальчиков. Обе стороны — правительство и партизаны УНИТА — ничуть не стеснялись вылавливать двенадцатилетних рахитичных подростков, которые, даже уйдя от пуль и болезней, никогда не возвращались назад, в племя.

Аборигены прошли, как всегда, незаметно, по привычке почти не оставив следов, и лишь сладковатый запах потных тел еще долго витал в воздухе, цепляясь за колючки кустов и возбуждая немногочисленных хищников, способных выжить в этом бесплодном месте.

Один из них — не очень большой ангольский варан — периодически выбирался из своей норы и замирал на холмике, ловя незнакомый и возбуждающий аромат человека. Когда в полдень его разбудил шум автомобиля и он спустя какое-то время опять забрался на возвышение, чтобы обозреть местность, в выпуклых глазах внезапно отразился ослепительный солнечный зайчик. Варан мгновенно исчез, вытянув над землей шипастый хвост и смешно перебирая короткими лапами.

Человек, напугавший варана лазерным лучом прицела, поставленного на снайперскую винтовку Драгунова, тихонько рассмеялся. Он, как можно было догадаться, не был философом. Поймать смешно выпученный вараний глаз в отливающую ярко-синим оптику было для него небольшим профессиональным развлечением. Человек этот был майором Главного Разведывательного Управления Генерального Штаба Российской Армии. Ему было около сорока лет, из которых больше двадцати он провел в армии. Лежа в красной пыли африканской пустыни на границе Анголы и Намибии, недалеко от пыльного городка Кафима, он с грустью ощущал прошедшие годы всем своим большим, тренированным и не раз ломанным телом.

Майор давно перестал относиться с гордостью к своей принадлежности к военной разведке — элите сначала Советской, а потом и Российской Армии. Знаменитое ГРУ еще оставалось могучим брэндом, наводящим ужас на посвященных и непосвященных по всему миру, но у самих своих сотрудников эта аббревиатура могла вызывать сильные эмоции и жаркие слова, лишь когда каждый октябрь они вместе напивались на свой профессиональный праздник. Цинизм государства, плевать хотевшего на своих лучших защитников, порождал ответный цинизм. Цинизм этот особенно сильно проявлялся, когда тебе скоро на пенсию, а ты — не очень здоровый мужчина средних лет без каких-то накоплений и идеалов, с детьми-подростками, которых редко видишь и почти не понимаешь, много обещавшей, но так и не заладившейся карьерой и увядшей стервой-женой.

Майору и его товарищу капитану, лежавшему в засаде в двадцати метрах от него, сравнительно повезло. Когда-то Советский Союз потратил в Анголе многие миллиарды долларов и десятки человеческих жизней. Никакой пользы это не принесло: не было ни нефтяных, ни алмазных концессий, ни полезных хоть чем-то морских и авиационных баз, ни даже элементарного уважения от простых ангольцев и их правящего клана, которое неизменно присутствовало в отношении прочих европейцев. Нефть добывали американцы, алмазы в большинстве своем доставались партизанам Савимби, а после его смерти — израильтянам, Де Бирс и, по слухам, Аль-Каиде. Ангольские военно-воздушные базы пригодились лишь во время англо-аргентинской войны, когда советские самолеты-разведчики летали через Атлантику к Фолклендам для удовлетворения естественного любопытства Генерального Штаба и демонстрации никем особенно в то время и не оспариваемых военных возможностей самого прогрессивного в мире государства победившего на свою голову пролетариата. Гигантский четырехмоторный Ту-95, тень от которого могла, по словам очевидцев, «покрыть Красную площадь», взлетал на Кубе, летел через всю Атлантику на юг, к зоне боевых действий, а потом, преодолев фактически полмира, садился в Анголе, чтобы, отдохнув, повторить маршрут, но теперь уже в обратную сторону.