Analyste

— И кто знает, как трактовать эти видения… Но вернемся к твоим вопросам, Миссионер. Поверь, я разделяю твою тревогу за бессмертную душу твоей дочери. Вероника была украшением Шеола… Я и сам, часто гуляя среди душ избранных, нередко останавливался возле нее полюбоваться на ее рыжие волосы… (Тут Миссионера невольно передернуло от отвращения.) Я подозреваю, мой друг, что Азазел был послан силами Ада, не хотящими поддержания сложившейся стабильной ситуации, чтобы вместе с известным Аналитиком похитить душу Вероники в качестве заложницы для каких-то неясных пока целей.

Здесь Египтянин опять сделал длинную, печальную паузу, призванную продемонстрировать всю его непередаваемую горечь по поводу случившегося, тревогу за будущее вселенной и печаль, разделенную с «другом» Миссионером. «Друга» Миссионера опять передернуло, но теперь от нестерпимого желания схватить бывшего жреца фараонов за жилистое горло. Ему было абсолютно ясно, кто именно причастен к похищению, но пока он был бессилен доказать это.

На этот раз первым прервал молчание Михаил. Резким и четким, не допускающим возражений и вопросов голосом командира, принимающего решение на поле боя, он произнес:

— Ну что ж, ввиду подтвержденной свидетелями роли упомянутого смертного Аналитика в трех преступлениях против Бога, его слуг и Закона я начинаю процедуру экстрадиции указанного индивидуума из Ада. Надеюсь, — тут он поочередно посмотрел на иерархов, — возражений нет.

Через некоторое время, когда Михаил в одиночестве беседовал с Миссионером, он отметил:

— Ты тоже заметил выражение лиц Египтянина и Уриэля, когда я упомянул экстрадицию?

— Конечно, боюсь, твоему приятелю придется в Аду еще хуже, чем, может, приходится сейчас. Уж слишком много он теперь знает.

— Ты думаешь, он знает и про это? — Михаил показал обломок «венца» с несколькими желтыми алмазами, обнаруженный в подземелье.

— Да, и про это, и про душу моей дочери. Ты так и не смог пока проникнуть в самые тайные пещеры?

— Нет, ни один из посланных не вернулся. Ни один.

Глава 2

По дороге от Ворот Ада к жилищу Бирса, которое тот любезно предложил посетить, Аналитик, к своему удивлению, не увидел огромной воронки, описанной Данте и спускающейся террасами — знаменитыми «кругами» — к центру планеты, где изо льда торчал замерзший по пояс Сатана. Не увидел он и озер с горящей смолой, и печей с жарящимися на гриле грешниками. Первоначально, если бы Аналитик не знал, куда его на самом деле занес черт (или, вернее, ангел!), он вполне мог бы подумать, что попал в одну из тех несчастных стран, жители которых в своей наивности до сих пор справляют нужду прямо на тротуаре и лечатся от СПИДа, насилуя девственниц. Та часть столицы Ада, которую Аналитику пока посчастливилось увидеть, представляла собою нагромождения трущоб с редкими вкраплениями более или менее приличных зданий. Последнее тоже было в лучших традициях развивающихся стран, где посреди океана нищеты и страданий всегда можно найти особняки местной элиты, виллы иностранных специалистов и административные здания-дворцы с дизель-генераторами, бассейнами и колючей проволокой в три ряда.

Однако это первое впечатление об обыденности Ада рассеялось, когда прямо посреди улицы наш герой увидел незабываемую в своей отвратительности сцену. На грязной мостовой, лицом вниз, лежала обнаженная молодая женщина. Ее окружали несколько существ, которых Аналитик сначала было принял за ангелов. Они были такими же хорошо сложенными, приторно красивыми крылатыми мужиками, что и слуги Господни в Раю. Однако у этих имелись и определенные анатомические отличия. Во-первых, их крылья были лишены перьев и напоминали кожистые бархатистые паруса летающих мышей. К тому же у одного из них вместо нормальных человеческих ног в обычных для Рая римских сандалиях легионера оказались трехпалые — то ли птичьи, то ли доставшиеся от динозавров — лапы. У другого вместо руки из плеча торчало нечто насекомообразное, похожее на сороконожку, многочленное и черное, с щелкающими хитиновыми ножами на конце. Этими-то ножами облаченный в вороненую броню ангел Ада вырезал из белой нежной женской спины длинный кожаный ремень. Когда на спине показались кровавые следы от проделанных надрезов, птиценогий товарищ первого с треском рванул получившийся лоскут кожи, держась за его конец. Женщина судорожно дернулась всеми мышцами, но, закусив губы, не закричала. Аналитик, будучи тем, кем он был, остановился и приготовился к немедленному вмешательству. Банда ангелов-мучителей обратила внимание на его нимб и недружественные намерения и, с интересом опытных и уверенных в себе бойцов, обладавших численным перевесом, ждала развития событий, отвлекшись на секунду от своей распластанной жертвы.

— Не надо! — твердо сказал Амброс Аналитику. — Вы ничем ей не поможете, но можете осложнить жизнь и себе, и нам.

— Научитесь не обращать внимание: здесь это происходит на каждом шагу. Потому это место и называется Адом, — добавил Казанова, который на всякий случай положил руку на эфес своей длинной шпаги.