— Я купил учебники, и они учатся дома. Рейчел следит за этим. У них не будет аттестата, но теперь их не избивают, и мне уже спокойнее.
— Было так плохо, Соломон?
— Стало ещё хуже, отец. Я даю, даю, даю. Покупаю дни. Не года и не месяцы, а дни.
— Сколько нужно, Соломон?
— Деньги не помогут, отец. Надо бежать. Бросить всё и бежать.
— Хорошо. Я согласен. Но куда? Кто и где нас укроет?
Соломон молча смотрит в огонь. Потом встряхивает головой и натужно улыбается.
— Я приехал повидать тебя, отец. И… позвать к нам. Чтобы быть вместе.
— Спасибо, Соломон. Но этот дом купил мой дед и твой прадед. Здесь я родился, здесь и умру.
— Отец…
— Не волнуйся, сынок, — хозяин улыбается. — Мы всё равно встретимся и будем вместе. Нас там ждут.
— Да, — кивает Соломон. — Скоро все Левине соберутся там. Вся семья. Но… ладно. Как у тебя со здоровьем?
— Соответственно возрасту, — смеётся хозяин.
— Ты ещё работаешь?
— Немного. Фирма теперь держится на нём.
Хозяин показывает на него, и Соломон отрывается от огня и смотрит на него. Невесело улыбается.
— Да, мальчишка окупил себя, так, кажется, говорят?
— Фирма держится на нём, — повторяет хозяин.
— Ты рискуешь, отец. Если узнают…
— Что? И от кого? И Энни, и Ларри умеют молчать. Ювелирное дело не допускает болтовни.
— Отец, а если что, не дай бог, с тобой случится?
— Ты мой наследник. Приедешь, вступишь в права и заберёшь их. И Ларри, и Энни, — хозяин пожимает плечами. — Что тут сложного? Всю домашнюю работу Ларри знает.
Соломон кивает…
…Ларри вздохнул. Он тогда видел Соломона второй и последний раз. Что было потом, вспоминать не хочется. Не стоит.
Открылась дверь, и Ларри повернул голову. Привезли еду? Да.
На этот раз в палату вошёл высокий молодой мулат в белой куртке разносчика.
— Привет. Спишь уже? — мулат, улыбаясь, поставил на тумбочку стакан с молоком и маленькую тарелку с пирожным — узкой полоской теста с завитушками крема.
— Привет, — ответно улыбнулся Ларри, садясь в кровати. — Нет, так просто, дремал. Ты дежуришь сегодня?
— Ага. Ты ешь. Я пока остальным разнесу.
Ларри кивнул и взял стакан. Молоко было на вкус какое-то странное. И в густых комках.
— Что это? — вырвалось у него.
— Это? — мулат обернулся в дверях. — Кефир. Ты пей, здоровская штука.
Вкус был непривычным, но… очень приятным. И пирожное вкусное. Ларри ел не спеша, смакуя. Энни иногда пекла пирожные. Но не такие. Но тоже вкусно было. Да, таблетки на ночь…
Когда вошёл мулат, Ларри уже поел, но по-прежнему сидел, положив под спину подушки.
— Таблетки все съел? — строго спросил мулат, смягчая улыбкой строгость тона.
— Съел, — улыбнулся Ларри. — Если не спешишь, садись, поболтаем.
Мулат кивнул и сел на кровать в ногах и тоже прислонился к спинке.
— Тебя как зовут?
— Арчи. А ты? Ларри?
— Да. Ты давно здесь?
— С весны.
Арчи улыбнулся уже по-другому, и Ларри понимающе кивнул:
— Солоно пришлось?
— Не то слово. Два месяца отвалялся. В феврале привезли, в апреле встал.
— И остался здесь?
— Ну да. Жильё, еда, работа, и не один. Есть с кем душу отвести. Чего ж ещё?
— Да, — усмехнулся Ларри. — Душу когда можно отвести, это хорошо.
Арчи быстро и зорко взглянул на него.
— Ты кем был?
— Огородником, — Ларри задумчиво повёл плечами. — И так, на подхвате.
— А раньше? До Свободы?
— Я тебя спрашивал? — ответил Ларри таким же твёрдым взглядом.
— Здоровско, — улыбнулся Арчи. — Умеешь.
— Припрёт — всему научишься.
Арчи кивнул.
— Понял, значит, кто мы.
— А мне сказали, — спокойно ответил Ларри. И улыбнулся. — Чтоб недоразумений не было.
— Понятно. А я почему спросил, ну, о прошлом. На нас ты не похож, а белякам не масса, а сэр говоришь, как мы. Ну, и интересно стало.
— А, — Ларри негромко рассмеялся. — Я… домашним рабом был, пятнадцать, да, почти полных пятнадцать лет в одном доме жил, там и приучился.
— А, — Арчи лукаво улыбнулся, — читать где? Там же?
— Там, — кивнул Ларри. — И читать, и другому многому. Только…
— Что сам захочешь, то и скажешь, — закончил за него Арчи. — Ладно, не мы тогда выбирали.
— Не мы, — согласился Ларри. — Ладно. А здесь как?
— Хорошо, — сразу ответил Арчи. — Еда сытная, постель мягкая и работа… не стыдная.
— И платят ещё?
— Платят. Понимаешь, мы все за деньги работаем.
— На руках-то остаётся хоть что-нибудь? — улыбнулся Ларри.
— Что-нибудь, — ответно засмеялся Арчи. — Ну, и покупаем себе в городе уже сами, если что надо. А у тебя как?
— Я на контракте. Контракт до Рождества. Значит, лендлорд даёт жильё, еду, одежду, для работы что надо. Это называется: обеспечение. А на Рождество расчёт. Всё подсчитает. Сколько заплатить он мне должен и сколько я уже получил. Что останется — мне на руки. И ещё нам сказал, что если год он удачно сведёт, с прибылью, то нам, всем работникам — премия.
— Ну, а если нет? Фиг что получишь? Так, что ли? Ещё и должен останешься.
Ларри пожал плечами.
— Не знаю. Летом двое пастухами работали, на тех же условиях, только не до Рождества, а до осени, ну, как стадо сдадут.