Аналогичный мир – 2

Спиноза плотно сжал губы, чтобы не рассмеяться. Никлас, казалось, не слышал реплики. Его не назвали, но он не покинул своего места за столом справа от Михаила Аркадьевича.

— А теперь поговорим ещё об одном деле. Вы создали его сами. Разумеется, — Михаил Аркадьевич улыбнулся, — вашу инициативу никто не думает ограничивать, но я бы хотел узнать о результатах. Поглядеть, как я догадываюсь, не на что, но я с удовольствием выслушаю вас. Итак… С чего всё началось?

После секундной паузы Золотарёв хмуро сказал.

— С меня.

— Я спросил: "С чего?", — мягко поправил его Михаил Аркадьевич.

Гольцев под столом пнул Спинозу, получив тут же ответный пинок.

— Итак, Николай Алексеевич.

Золотарёв медленно вдохнул, выдохнул и начал. Он старался говорить чётко, как при обычном разборе, но то и дело срывался. И Михаил Аркадьевич не поправлял и не останавливал его, а когда Золотарёв закончил, кивком попросил продолжить Новикова, Спинозу, Гольцева, вопросительно посмотрел на Шурочку, выслушал и её.

— Ну, что же… Трудно сказать, кто из вас совершил больше ошибок, — Михаил Аркадьевич говорил мягко и очень спокойно, — но главная ваша ошибка общая. Вы нечётко определили цель операции. Нужен был лагерник, а вы занялись Бредли и Трейси. И, разумеется, увязли.

— Разумеется? — переспросила Шурочка.

— Да. Вы подошли к ним с упрощёнными мерками. А они сложны, гораздо сложнее. Потому что оба уникальны. Но целью был лагерник. Зачем?

— Но это элементарно! — не выдержал Золотарёв.

— А именно, Николай Алексеевич?

— Это свидетель.

— Чего? Обвинения? Защиты? — Михаил Аркадьевич переглянулся с Никласом, кивнул и продолжил: — Почему никто из вас не задал следующих вопросов. Как он выжил во время массовой ликвидации лагерей? И какую роль в его спасении сыграли Бредли и Трейси? И индеец-спальник? Каковы истинные отношения внутри этой четвёрки?

— Не квартет. Два тандема, — сразу ответил Спиноза. — Притом, если первый тандем, Бредли и Трейси, Джонни-Счастливчик и Фредди-Ковбой, хорошо известны, то о втором в уголовной Системе никто не знает. Небезызвестный Рип Уолтер, он же Колченогий, лагерника ищет с зимы.

— Значит, Трейси утаил лагерника от Системы, — Новиков пожал плечами. — Нелепо. Это же его козырь.

— Либо он его приберегает для более высоких ставок, — начал Золотарёв.

— Приберегал, — тихо поправил его Никлас. — Лагерник мёртв, и Трейси это знает. Но я вас перебил, извините.

— Да, — Спиноза улыбнулся. — Кстати Уолтер, по некоторым данным, предлагал это и Трейси.

— Искать лагерника? — весело удивилась Шурочка. — И он согласился?

— Не отказался. Что вполне логично. Но…

— Но мы не даём говорить, — остановил начавшийся общий шум Михаил Аркадьевич. — Пожалуйста, Николай Алексеевич, закончите свою мысль. Второй вариант.

Золотарёв молчал, прикусив губу, и за него неожиданно для всех ответил Никлас.

— Либо Трейси оберегал парней от Системы.

— Почему?! — вырвалось у Золотарёва. И тут же поправил себя: — Нет, зачем?

Никлас пожал плечами.

— Предполагать можно разное. Но… есть ещё одно предположение. Парни относились друг к другу по-братски. Почем бы не предположить у Трейси отцовское отношение? Кстати, по возрасту он им как раз годится в отцы. И по жизненному опыту тоже. Трейси одинок, ни семьи, ни родных, ни дома. Его богатство официально принадлежит другому, его счетами имеет право распоряжаться Бредли. Трейси зависим от него. Он нужен Бредли, пока у того не хватает средств и веса в легальном мире. А потом? Отношение Трейси к парням бескорыстно, — Никлас говорил тихо и словно извиняясь.

— Это только допущение, — ответил Золотарёв.

— Да, вы правы, одно из многих. Но оно многое объясняет. Трейси отказывается давать информацию о парнях. Но и они, во всяком случае, один из них поступает так же.

Золотарёв невольно покраснел и попытался перейти в наступление.

— Этот чёртов индеец вообще не даёт информации. Ни о ком! И никому!!!

— Зачем же столько экспрессии, — покачал головой Михаил Аркадьевич.

— Вы не совсем правы, — Никлас улыбнулся. — На следствии по делу о резне в Джексонвилле он очень охотно сотрудничал. И потом… Мне пришлось беседовать с ним. Не скажу, чтобы он охотно пошёл на контакт, он недоверчив, озлоблен. Как все бывшие рабы, кстати. Но сотрудничать с ним можно.

— Вы спрашивали его о Трейси? — быстро спросил Золотарёв.

— Нет, это не относилось к делу, по которому я обратился к нему за помощью. Его брат, лагерник, чего он не отрицает, убит, его смерть он переживает очень тяжело, — Никлас посмотрел на Золотарёва, понимающе улыбнулся. — Да, вы правы, на этом можно сыграть, попытаться сыграть. Но зачем?

— Так что? — Гольцев запнулся, будто в последний момент передумал. — В архив, значит?

— В архив сдавать нечего, — покачал головой Михаил Аркадьевич. — Дела не было.

— Просто двойной разрыв, — усмехнулся Новиков.

Михаил Аркадьевич кивнул. На коробке селектора мигнула лампочка. Он тронул клавишу, и голос дежурного безучастно сообщил:

— К вам профессор Бурлаков. От "Комитета защиты прав узников и жертв Империи".