Аналогичный мир - 2 (СИ)

Чак сел поудобнее и, сцепив пальцы на затылке, стал равномерно раскачиваться. Чёрт, не мышцы, а тряпки. И суставы как не свои. Парни говорили, что здесь тренажёрный зал есть. Надо хоть немного подкачаться, чтоб там не насмешничали.

Стукнула, открываясь, дверь. Чак настороженно повернулся на звук и улыбнулся. Андре! И опять без халата, а в обычном, как и тогда. Только поверх рубашки серый вязаный джемпер.

— Привет, — весело сказал Чак.

— Привет, — кивнул Андрей. — Ты просил меня зайти. Надо чего?

— Мне сказали, ты болеешь. Выпороли или током протрясли?

— Нет, я простудился, — Андрей вошёл в палату и закрыл за собой дверь.

Чак встал, обтёрся полотенцем и надел белую нижнюю рубашку, тщательно заправив её в штаны и застегнув пуговицы у горла. То, что ему для этого не надо никого звать на помощь, всякий раз наполняло его радостью.

— Ну, так чего надо? — повторил Андрей.

— Поговорить хотелось, — Чак усмехнулся. — Скучно одному.

Андрей молча повернулся к двери.

— Ты чего? — Чак не так обиделся, как растерялся. — Говорить не хочешь? Почему?

Андрей, всё ещё стоя спиной к нему, неохотно ответил:

— А о чём нам говорить?

Чак на мгновение стиснул зубы так, что вздулись на щеках желваки.

— Та-ак, раньше ты не ломался.

Андрей резко повернулся к нему.

— Раньше — это когда? Когда по белому приказу ты нас мордовал? Да, ты же мне рассказать хотел, сколько ты наших забил. Всех вспомнил, подсчитал? Для этого я тебе понадобился?

— Ты заткнёшься? — спросил Чак.

— Заткнулся.

Андрей так же резко повернулся и пошёл к двери. Чак в два прыжка нагнал его и встал перед ним, загораживая собой выход.

— Подожди. Чего ты задираешься, Андре? Я ж обидеть тебя не хотел.

— Это когда ты меня поганью называл, поливал по-всякому…. И остальных наших, да?

— Скажи, какой нежный. От слова рубцов не бывает. А другие, ну, беляки, что здесь лежат, не поливают вас, скажешь? От них небось всё терпите и не трепыхаетесь. Скажешь, нет?

— Скажу, — твёрдо ответил Андрей. — Я с весны в палатах работаю. Слова плохого мне никто не сказал. И остальным. Ты знаешь, каково бинты с ран отмачивать? Мужики, не тебе чета, от боли заходятся. Позвоночник, — сказал он по-русски и тут же поправился на английский, — хребет задет, осколок там или что, его тронуть нельзя, такая боль, а надо повернуть, обмыть, чтоб — и опять русское слово — пролежней не было… Э, да чего тебе объяснять, — Андрей махнул рукой, словно отталкивая что-то. — Они — люди, понимаешь? Вот и всё.

— Они — люди, — медленно, как по слогам, сказал Чак. — Ладно пусть так, хотя беляка человеком назвать… ладно. А мы кто?

— Ты… не знаю. А я — человек.

Чак сжал кулаки, пересиливая внезапно уколовшую локоть короткую острую боль.

— Не задирайся, — попросил он. — Что вы все… сговорились, что ли?

— Ты — палач, — безжалостно ответил Андрей. — А с палачом один разговор. Нам этого нельзя, пока ты здесь. Мы клятву все давали.

— Кому? — сразу заинтересовался Чак.

— Себе. Клятва Гиппократа называется. Что будем только помогать, что не причиним вреда… Все врачи её дают. И все медики. Пока ты здесь, мы тебе ничего не сделаем. И Гэбу.

— А потом? На улице подловите?

— Дурак. Только нам и дела тебя ловить. Уедем мы отсюда, — Андрей улыбнулся. — В Россию уедем. Вместе с госпиталем.

— Увезут вас, а не вы уедете, — поправил его Чак, отходя от двери. — Ну, чего стоишь? Катись. Я с тобой как с человеком хотел, а ты…

Андрей от двери оглянулся на него. Чак сидел на кровати, положив руки на спинку и упираясь в них лбом. И Андрей не смог уйти, повернул обратно.

— Ладно. Чего тебе?

Чак, не поднимая головы, молча дёрнул плечом. Андрей улыбнулся.

— Может, тебе почитать чего принести?

— Чего-о?! — не выдержал Чак и поднял голову. — Ты что, совсем уже того?

— Ты же грамотный, — Андрей словно удивился его вопросу. — Разве тебе не хочется читать?

Чак насмешливо хмыкнул.

— Вот не ждал. Честно, Андре. А что, здесь это можно?

— Можно, — кивнул Андрей. — Есть библиотека. Взял, почитал и вернул. А то и в городе покупаем. Журналы.

— А чего не газеты? — ухмыльнулся Чак. — В журналах картинок больше, так?

Андрей рассмеялся.

— И это, конечно. Ну как?

Чак, не вставая, ногой зацепил и подвинул стул.

— Не люблю, когда надо мной стоят. Садись, поговорим. А ты что, читать любишь?

Андрей кивнул и сел.

— Люблю. Трудно, конечно, слов многих не знаю.

— Это как? — не понял Чак.

— Ну, я по-русски же читаю, — объяснил Андрей.

— Ого! — присвистнул Чак. — Ну, ни хрена себе! А по-нашему?

— По-английски? — уточнил Андрей. — Совсем слабо. Я русский учу. И не увозят нас, а мы уезжаем. Кто хочет.

— А что, есть такие, кто не захотел? — Чак еле заметно сощурил глаза.

— Есть, — кивнул Андрей. — Думают, здесь им будет лучше.

— Ага-а, — Чак испытующе посмотрел на него. — А ты, значить, так не думаешь?

Андрей нахмурился, сведя брови, но сказал спокойно:

— Не лезь в это. Каждый за себя решает.

— Это ты верно, — медленно сказал Чак. — Каждый за себя. Слушай, я вот что хотел спросить. Откуда ты его знаешь?

— Кого? — Андрей настороженно смотрел на него.

— Ну, кто тогда приходил. С фоткой. Ты его даже по имени называл.