Анакир

Ибо, невзирая на все договоры, Вольный Закорис ненавидел Кесара. В нем текла кровь желтых людей, а кроме того, всю молодость и начало зрелости он потратил на небезуспешные попытки втоптать Вольный Закорис в грязь. Теперь же он сам падал к ним в руки, как перезрелый плод. Несомненно, короля Йила порадует такой пленник. Да и Кармисс вместе с востоком расслабятся — и станут легкой добычей.

Мятеж в Амланне начали шансарские войска. Основание для этого лежало на поверхности — Эмел был из их народа. Когда Кесара схватили и, как преступника, препроводили во дворец, тут же был созван совет. Время солдатского правления не прошло даром, и шансарцы ждали, что убийцу законного короля выдадут им на расправу. Страсти кипели. Люди светлой расы проклинали Кесара, называя его проклятым Висом, мерзавцем и черным шакалом, и очень быстро перешли на его ближайшее окружение. Солдаты-Висы, которым тоже пришлась по вкусу независимость, и не только здесь, в Ланне, но и в висском Кармиссе под властью Кесара, решительно оскорбились. Прочие встали на ту или иную сторону. По большому счету, в амланнском гарнизоне давно не осталось никакой дисциплины. Ральднор и его преемники разрушили ее, Кесар же, который мог бы восстановить порядок в армии, был отстранен. И люди, завывая, вцепились друг другу в глотки: Висы против шансарцев, полукровки против тех и других, отряд на отряд. Пока события в городе набирали ход, гонцы и отдельные маньяки принесли в порт эти сведения, а за ними и кровавую баню. Остатки эскорта Кесара, поспешившие ему на помощь с кораблей под Лилией, были перехвачены по дороге.

Один небольшой яростный отряд прогрыз себе путь сквозь безумных шансарцев и рычащих истрийцев, через охваченный огнем город и потоки ланнских беженцев — вперед, к воротам дворца. Он был последним и единственным местом, которое еще было защищено. Его охраняли уцелевшие кармианцы, во главе которых стоял ошеломленный, плохо соображающий Бийх.

— Ваша честь, сюда идут три посудины Вольных закорианцев!

— Адские бездны! — выругался Бийх — и был недалек от истины. Закорианцев не набиралось и шести сотен, однако они были бесцеремонными, энергичными и сохраняли боевой порядок.

Порт стоял беззащитный, с широко распахнутыми воротами. Установить хоть какое-то единство в кипящем водовороте было невозможно. Это смог бы сделать только Кесар. Но он сейчас сидел в погребе, куда его отвел лично Бийх.

— Мой повелитель, — твердо сказал он, разрываясь между нервной дрожью, ошеломленным удивлением и извращенным удовольствием, — ради вашей же безопасности я обязан оставить вас здесь. Связанным и под охраной.

Кесар лишь усмехнулся, а, может, оскалился, как делает перепуганный пес. Но Бийху было уже не до этого. Он поспешил наверх и окунулся в текущую неразбериху.

Собрав семь десятков человек, Бийх расставил их у дворцовых дверей. Он также попытался приставить к делу ланнцев из казарм под знаком Саламандры. Но большинство из них разбежалось или было занято спасением своих семей из этого кромешного ада.

В конце концов отряд Опалового Глаза прорвался к входу в амланнский дворец. Большинство уличных бойцов вовсе не искало драки и перебегало с места на место в поисках убежища понадежнее. Ничего удивительного, что они просмотрели отряд закорианцев. Защитники дворца сопротивлялись храбро, но недолго. Их изрубили на куски под стенами, меж колонн и на галереях. Вскоре закорианцы были уже во дворце. Они не ставили целью удержать его, просто шли вперед, хватая добычу, однако не устраивая поджогов. Они вели сосредоточенный поиск. Король и королева, по настоянию своих телохранителей, бежали. В общей суматохе их удалось успешно вывезти из города.

В конце концов люди Дхакера все-таки ворвались в погреб, перешагнув через выпотрошенные тела пятерых кармианцев, и обнаружили там Кесара — со связанными руками, как они и мечтали.

— Вот он, — произнес Опаловый Глаз, — тот, который больше не король. Эй, слышишь? Ты больше не король, К’сар эм Кармисс.

Справиться с Кесаром, не только закованным, но и сломленным лихорадкой, не составило труда. Убивая здесь и грабя там, они пробились обратно на дорогу, затем в порт и на свои корабли.

Их рабы гребли к северу, оставив на горизонте тлеющие угли Амланна.

Дхакер сам прижег зараженную рану на руке своего пленника. Он раскалил железо добела и прижимал его к плоти Кесара ровно столько, сколько было надо, может быть, несколькими мгновениями дольше. Дхакер не хотел, чтобы его добыча померла до того, как он воссоединится с флотом Йила. К тому же отцу Дхакера довелось оказаться в Тьисе.

Дом, обычно такой безмятежно и бесплодно спокойный, внезапно наполнился криками. Заслышав в коридоре чьи-то стремительные шаги, Улис-Анет обернулась навстречу вестям.

— Госпожа...

— В чем дело?

Ей рассказали.

Дочь заравийского короля развернулась и ушла в сад. Она не хотела участвовать во всей этой суматохе. Белые голуби, возмущенные неожиданным шумом, взмыли в кусочек неба, ограниченный стенами цвета красной розы.