Анахрон (полное издание)

— Поставлю чайник, — объявила Светочка. Забрала чайник, грязные чашки и вызывающе процокала в коридор.

Из раскрытой форточки свистало морозом. Федор покосился на окно.

— Может, закрыть? — предложил он.

— Какой ты несознательный, боец Федор. Светочка старалась, лазила — а ты сразу закрыть.

— А… Разве она за этим на стол лазила? — спросил Федор очень нагло.

— А ты, Федор, небось гадости всякие подумал про шефа. Некрасиво.

— Да не… Что я, не человек, что ли?

Сигизмунд посмотрел на раскрытую форточку и сказал:

— Знаешь что, Федор. Закрой ты ее, честное слово. Эта Светка с ее любовью к чистому воздуху нас всех доконает.

Федор с готовностью выполнил приказ.

Чайник закипел. Чай заварился. Утро начиналось расслабленно и мирно. Подчиненные пили чай, начальник посасывал печенье и баловал их чтением астрологического прогноза.

— Ты у нас, Светочка, кто?

— Овен, — закокетничала Светочка. — Сто раз же говорила. Непамятливый вы, Сигизмунд Борисович.

— Смотря на что, — сказал Сигизмунд. И зачитал с выражением: — «Для ОВНОВ неделя очень напряженная. Много мелких неприятностей, еще больше анекдотических ситуаций, связанных по большей частью с работой. Наиболее удачные дни для вас на этой неделе — понедельник и суббота.»

— Анекдотические ситуации? — переспросила Светочка. — Связанные с работой?

— Не вздумай тут балаган разводить, а потом на гороскоп ссылаться. Мол, звезды заставили. Учти, Светлана, тебя звезды не заставляют балаган разводить.

— Что–то я вас не пойму, Сигизмунд Борисович.

— Это потому, что ты, Светлана, непонятливая.

— А у Федора что? — спросила Светочка. Ей надоело пикироваться с шефом.

— Так, Федор, ты у нас Телец. — Сигизмунд снова зашуршал газетой. — Это я помню. Будущий бык. — И осчастливил: — «Для ТЕЛЬЦОВ неделя может стать на редкость удачной. На мелочи лучше не распыляться, сосредоточьтесь на том, что сами считаете главным. Начиная с вечера среды — успех в любовных делах.»

Федор вдруг омрачился.

— Бесовство все это, — сказал он.

Сигизмунд вынырнул из–за газеты.

— Что?

— Волхование бесовское, — еще мрачнее определил Федор. — Мне батюшка уши оборвет.

— А вообще–то сбывается, — заметила Светочка.

— Отец Никодим–то? Непременно оборвет, — с удовольствием подтвердил Сигизмунд. — Я с ним по телефону поговорил — и то у меня уши на ниточках повисли…

— Преследование по религиозным основаниям, — заметила Светочка. — В Америке за это в тюрьму сажают.

— Слушай, Светка, что ты вчера такого читала?

— Я не читала, я ток–шоу по шестому каналу смотрела.

— Здесь не Америка, — солидно молвил Федор, прихлебывая чай. — Америка — она от своей бездуховности гибнет. И лютеранства. Баптизма всякого. Мормонства растленного. А здесь — Россия. Особый путь у нее, вот.

— Византия здесь дремучая, — сказал Сигизмунд. — Только еще хуже.

— Не хотите — не верьте, — обиделся Федор. Он допил чай и ушел мыть свою чашку.

Светочка изумленно посмотрела ему вслед.

— Что это с ним?

— Православный он у нас теперь, Светлана, — сказал Сигизмунд с печалью. — Вот что. Его отец Никодим обратил.

Светочка призадумалась. Еще чаю себе налила. Когда Федор вернулся, приставать стала: как по–православному языческое имя Светлана будет? Языческое ведь имя, да?

Федор сказал, что спросит у батюшки.

А Сигизмунд спросил:

— Слушай, Федор. Не шутка. Есть какой–нибудь святой, которому об упреждении пожаров молиться надо?

Федор, атакуемый с двух сторон, глядел исподлобья. Не понимал, насмехаются или как. Сказал, что спросит. Может, и есть такой святой.

Сигизмунд дружески взял его за плечи.

— Ты, Федор, не куксись. Если такой святой есть, я ему свечу поставлю. Я ведь крещеный, только в церковь не хожу.

— А это вы зря, Сигизмунд Борисович, — строго сказал Федор. Потом подумал и добавил: — Я насчет вашей проблемки–то узнаю, не беспокойтесь. Только я так вот думаю: тут в комплексе рассматривать надо. Как при страховании. Чтобы уж совсем от наездов, от пожаров, от инфляции… У шурина один был друг, вместе служили, он потом на воздушных шариках состояние сколотил — так он в «черный четверг», когда доллар–то скакнул, застрелился. Натурально. В такой грех ввели.

Сигизмунд вдруг ощутил зависть. Не дано ему было так вот сразу, легко и истово, уверовать. Не дано.

Бесцеремонно врываясь в мысли Сигизмунда, зазвонил телефон. Федор взял трубку. Уставным тоном доложил:

— Это вас, Сигизмунд Борисович.

И протянул ему трубку — отточенным, резким движением. Как на командном пункте.

Сигизмунд уловил краем глаза, что Федор подмигнул Светочке. Баба звонит, не иначе.

С тяжким предчувствием взял трубку.

— Морж у аппарата.

Не сразу понял, кто говорит. Вместо ожидаемого недовольного «Але, это Наталья» услышал задыхающуюся скороговорку. Потом сообразил: Аська. Сразу повеселел, полюбезнел.

Глядя на Сигизмунда, Федор многозначительно подвигал бровями. Потом отвернулся. Из деликатности.

Светка тыкала пальчиком в калькулятор. Была недовольна.